Космос осваивался ошеломляющими темпами. Люди научились строить настоящие поселки на орбитах, целые энергетические поля, заправочные станции, цехи для производства и ремонта, причалы. Все это, как небольшие земные городишки, было разбросано в пространстве. Надо было создавать между ними транспортные магистрали. Рельсы не положишь, асфальт тоже. И люди придумали небольшие космические корабли, снующие, как автомобили на шоссе, с людьми, грузами, ценными бумагами, кредитными карточками, справками о рождении детей и прочими житейскими атрибутами. Жизнь шустро заполняла вакуум космического пространства. Создали и совсем крошечные космические «такси» — ранец, как рюкзак, крепящийся на спине скафандра космонавта. Этот «ранец» был снабжен реактивными двигателями, которые умели возить космонавта по его желанию в любую сторону. Ученые позаботились и о том, чтобы освободить руки космонавта-труженика; ему было достаточно сказать, куда бы он хотел лететь, и «ранец» исполнял желание космонавта и вез его куда надо: вперед, назад, вверх, вниз, вправо, влево. Умный «ранец» понимал и воспринимал команды, поданные голосом своего космонавта, именно только своего и, как преданная собака, исполнял только его команды. Никто другой не мог бы управлять им, для этого надо было бы сменить индивидуальный фонетический блок — голосовой паспорт хозяина.
Гросс был монтажником высочайшего класса, на его счету были работы у Земли и около Луны, на орбитах Марса, Юпитера. Он собрал сотни километров энергополей, две стартовые площадки, сварил четыре космических причала.
Гросса любили все, любили и баловали. Когда в Центре управления полетом обнаружили отказ в спутнике-ретрансляторе, руководитель работ, недолго думая, обратился за помощью к Гроссу, благо он находился вблизи спутника, в корабле-перевозчике.
— Гросс, не поможешь нам, надо проверить антенну и провернуть ее на этой проклятой штуковине под названием ретранслятор, а то вся его мощная глотка старается перекричать Вселенную, а нам достается лишь писк и треск, это я, Фокс, сегодня моя смена.
— А, старина Фокс, привет, это я сделаю, но включи экономиста с железными нервами, а лучше с железными мозгами, пусть подсчитает, что тебе и твоей богадельне эта работа будет стоить, и учти, сейчас в зале приемов моя жена и сын, они пришли поговорить со мной, я более месяца здесь болтаюсь и имею на это полное право, так что считайте, что я работаю в выходные дни, а это значит, Фокс, что в программу железяки надо ввести коэффициент больше единицы. Фокс, а с меня банка пива, а если расчеты покажут сумму из трех цифр, то с меня виски, а с тебя содовая, я знаю, ты не пьешь за чужой счет. Так что к моей посадке резервируй столик в баре вашего крикливого заведения. Норма, ты не будешь возражать, если Фокс, ты и я, наш Джимми посидим вечером под музыку и роптание хвастливых астронавтов? Так что я готов, Фокс.
— О'кэй, Гросс, я не сомневался в твоем благородстве и доброте, с твоим безупречным воспитанием и любовью к зеленым бумажкам с цифрами ты всегда готов на подвиги во имя прогресса и науки. Гросс, Норма и Джимми здесь, я включу телевидение и связь в комнату приемов и сам буду там. Пусть они посмотрят на твои подвиги, не зря же пришли, у вас ведь по плану космическое свидание через полчаса. Джимми уже мне до плеча, это в его-то девять лет! Да, Норма согласна на ресторан, я тоже.
— О'кэй, Фокс валяй, пусть посмотрят. Пусть, узнают, за что мне платят и что Норма превращает в браслеты и шубы, даже белые шубы рождаются здесь, в черном космосе.
Фокс проводил Норму и Джимми в комнату приемов, включил системы, и все трое уселись в мягкие кресла около большого экрана. На экране улыбающийся Гросс облачался в космические доспехи. Его скафандр стоял прямо во весь рост, а рядом суетился Гросс. Было такое впечатление, что их на корабле двое, двое молчаливых друзей, делающих общую работу. Но вот Гросс ловко нырнул куда-то в утробу своего двойника, и на экране стало оживать «космическое чучело». Неуклюжие движения рук и ног, огромная голова-шлем на скафандре делали похожими космонавта на персонаж сказок.
— Все в норме, Гросс? — спросил Фокс.
— Да, Фокс, все как будто в порядке, системы работают, моя вторая кожа надежна, жаль с ним расставаться, этот скафандр очень удобен, он уютный, я к нему привык. А вот ресурс выработан до упора, надо его менять. Но это после отпуска, после пенистых волн, яхты, да, Норма? Как там наш Джимми?
Фокс сунул микрофон мальчугану.
— Папа, папа, а меня к морю возьмешь? Ты обещал научить меня кататься на доске по волнам, папа, помнишь, ты обещал. А еще ты обещал научить меня ездить на машине, папа?
— Я все помню, Джимми, обязательно научу, а еще я придумал вот что мы с тобой спустимся на дно залива в стеклянном шаре и долго будем смотреть на рыб и осьминогов, не испугаешься?
— Нет, папа, не испугаюсь, я буду таким же смелым, как и ты.
Фокс взял микрофон.
— Ну что, Гросс, пошел?
— Да, старина, пополз на свежий воздух, пойду погуляю и проветрюсь.
Фигура исчезла в шлюзовой камере. На экране появилась внешняя сторона корабля. Вот плеснула струя — это воздух и пары воды вырвались через клапан в космос. Стена дрогнула, и на ней зачернела зияющая дыра открылся люк. Гросс высунул голову, потом высунулся по пояс и приветственно взмахнул рукой. Выбрался из корабля, потом ловко втиснул свое горбатое тело в кресло «космического такси».
