Башка раскалывалась. Кто-то вчера заехал арматуриной. Помню как звезды засветились перед мордой, а потом всё потухло. Я упал, ещё и лоб счесал о камни.
Лежал в отключке полночи, обобрали бы, если бы было что взять. А фигушки. Мы тут не элитки, с собой нет кредитки. Хе-хе. Блин, как хочется выпить. Дела…
Сейчас доползу до «посылочной», а там уже все морды сидят, точняк. Тогда хрен бухло получишь.
Я бы потягался, кто кого, да спина болит от вчерашнего удара, еле ползаю.
Нужно, наверное, богам несуществующим помолиться, чтобы у «посылочной» никого не оказалось.
Обычно утром сливают остатки бурды с ликеро-водочного завода, гадость. Поэтому желающих не много. Вот вечером, ночью — да. Не протолкнешься, все сивые морды на ящиках заседают. Вечером может и коньячила приехать недопитая и всякие закуски недоеденные. Все, что поварам не нужно они сливают в мусоропроводы, а мы уже тут наготове. Синяя армия. Все, кого называют «конченые», «алкаши», «нарики», «опущенцы». Все, кто за глоток спирта может запросто «завалить» соседа, наши жизни нихера не стоят. А выше сидящих мы при всём желании не завалим, даже толпой.
Никого нет у посылочной. Дела… Я сам не выпью, нужно будет прятать.
Как же болит голова, как будто хлещут плетьми поперек черепа. Раз за разом, раз за разом. И еще б… кашель этот.
Я раскашлялся и выплюнул слюну с кровью. Упер руки в бока и зашелся в долгом хриплом кашле, нужно всё выхаркать, иначе будет давить. Харкал долго, по ощущениям минут десять, но никто у почты так и не появился. Сегодня мой счастливый день. А что? Должно хоть напоследок повезти. Судя по красно-белой луже под ногами, осталось мне недолго мучится в этом аду. Нажрусь напоследок и сдохну пьяный и свободный.
Я перешагнул лужицу оставленную своим издыхающим организмом и поплелся к посылочной. Ну это мы так называем. «Пункт выдачи», «получка», «вино-водочный». На деле это… как его… мусоропровод. Там сверху на рабочих этажах винный завод находится и рыгаловка при нем. Вот они брак и спускают вниз, а готовый товар наверх. Если напоить элитников гамном, то они быстро к нам переедут на подножный корм. Поэтому исправно спускают весь брак сюда, а мы хлещем. Бесплатно же.
Пункт выдачи — это такая огромная дверца, вмонтированная в стену. Сверху спускаются ящики и вываливаются на улицу. Братва уже ждёт и разбирает. Иногда по старшинству, иногда по силе. Как попрет судьба, да. Счастливчики открывают дверь и вытаскивают ящики на улицу, там и употребляют.
Перестав забивать башку херней, я вышел на площадку и осмотрелся. Никого. Мутило немного, но терпимо. Встроенные в дверцу часы показывали, что до приезда посылки еще десять минут. Лучше не стоять на виду, а то может что-то похуже монтировки в голову прилететь.
На площадке в хаотичном порядке стояли старые контейнеры. Я выбрал один слева, самый перекошенный и залез на него. Закружилась голова и чуть не навернулся башкой вниз, но мы ребята крепкие с нижних уровней. Вцепился когтями в железо, подышал немного и пол перестал скакать перед глазами.
По проходу между домами шли двое. Я посмотрел на часы. Пять минут до прихода «почты». Пропало моё пойло. В животе забурчало и навалила тошнота. Я согнулся вдвое и хотел наблевать между ног, но только рыгнул пару раз.
Двое уже обошли лужу которую я оставил раньше и приближались к приемнику. Еще четыре минуты до «прихода». Не в этот раз, только не в последние деньки, мля! Я съехал по стене перекошенного контейнера и встал между ними и платформой. Руки в боки и морду пострашнее. По подбородку стекала нечаянная слюна, так хотелось бухнуть, что мог и в штаны наложить, не то что слюни пускать.
Двое подошли и я наконец их разглядел. Зрение плохое, не вижу уже ни черта. Первого знаю. Это Глыба. Здоровая падла, под два метра ростом. Зарос как подземный монстр. Борода до шеи и волосы до жопы. Грязные свалявшиеся. Была бы у меня его сила и такие лапы, то я бы точно достал кусок мыла и ведро воды. Какие здоровые лапы, какие длинные волосатые руки. Такой врежет — впечатаешься в стенку и не отклеишься, только мозги потекут по стенке. Штаны у него смешные, на лямках, постоянно их теребит, оттягивает и отпускает. Они со свистом врезаются в то место, где должно быть пузо. Пропил он пузо, как и все мы.
Второй ростом меньше. Дружку в пояс головой упирается. Очень маленький. Может карлик. Но если одет в клетчатую робу, то явно из сидячих и недавно отпущенных. Или попущенных, ахаха! Этот опасен, твареныш. Те, кто выжил в лагерях, могут многое. Тоже длинноволосый и бородатый. Мутанты волосатые, пришли забрать моё пойло.
Ты че? — крикнул Глыба и остановился.
А че?
Вали отсюда!
Чего это, на! Сам вали!
Такой на, разговор, на. Словесная дуэль, ля.
Глыба нахмурился:
Вали на!
Сам вали, на!
Он беспомощно повернулся к маленькому напарнику и развел руками беспомощно:
Не хочет. Что делать, Крысюк?
Будем бить.
Гигант повернулся ко мне, когда площадка вдруг осветилась ярким пронзительным светом и он отвернулся, закрывая глаза рукой. Наверное. Я ведь этого не видал, сам корчился от боли в глазах. Когда всю жизнь живешь в почти полной темноте, то забываешь что такое яркий свет и насколько он болезненный.
