Голову выше, ноги скрестить. Живот втянуть, плечи назад. Улыбайся так, словно все в мире – твои лучшие друзья. Я мысленно повторяла эту мантру, глядя в камеру. Уголки моих сияющих розовых губ приподнялись в улыбке, которая словно кричала: «Разве ты не хочешь рассказать мне все свои секреты?»
Но, конечно, этого делать не стоило. Знаете ведь, как говорят: трое могут хранить секрет, только если двое из них мертвы. В моем мире это безусловно правда: здесь за тобой постоянно наблюдают. Здесь секреты в самом деле могут тебя убить. А если не тебя самого, то твой шанс стать звездой и засиять.
– Вы, девчонки, должно быть, так взволнованы!
Интервью у нас брал немолодой уже мужчина с зализанными назад черными волосами и светлой кожей. Его можно было даже назвать красивым, если бы не выбор наряда: ярко-розовый атласный галстук и красная рубашка. Он в нетерпении склонился вперед – поближе к нам, девяти девушкам, сидящим напротив. Море идеально растрепанных причесок, безупречной кожи (ах, эти долгие годы ухода и масок для сияния), гладких ног, которые нас учили правильно скрещивать, и строй шпилек всех цветов радуги.
– Вы занимаете первые места во всех музыкальных шоу! Недавно вышел ваш дебютный клип! Вы в шаге от суперславы! Что же вы чувствуете?
– Мы безумно взволнованы, – тут же отозвалась Мина и сверкнула идеальной улыбкой.
Я отзеркалила ее и почувствовала, как ноют мышцы лица.
– Это просто мечта, – согласилась Ынджи и хлопнула клубничной жвачкой.
– Мы счастливы, что работаем вместе, – заметила Лиззи. На ее веках было столько слоев серебряных теней, что казалось, будто глаза ее светятся.
Ведущий обрадовался и заговорчески прошептал:
– Значит, вы хорошо ладите? То есть… девять таких хорошеньких девушек в одной группе. Вам должно быть нелегко.
Сумин легко засмеялась, растянув свои шикарные красные губы.
– Ничего не дается легко, – ответила она. – Но мы – семья. А семья всегда на первом месте. – Она взяла за руку сидевшую рядом Лиззи. – Мы уже не представляем жизни друг без друга.
Ведущий приложил руку к сердцу.
– Как мило. И что же в совместной работе вам нравится больше всего? – Он переводил взгляд с одной девушки на другую и наконец остановился на мне. – Рейчел?
Я застыла: огромная камера за плечом ведущего пялилась на меня.
Голову выше, ноги скрестить. Живот втянуть, плечи назад.
Я готовилась к этому моменту годами. Широко улыбнулась и представила, что ведущий – мой лучший друг. Но в голове было пусто.
Скажи же что-нибудь, Рейчел. Что угодно. Ведь ты так ждала этого момента.
У меня вспотели руки, и я почувствовала, как остальные девушки неуверенно заерзали на месте. Тишина всех напрягала. Камера походила на огромный прожектор – слишком яркий, обжигающе горячий. У меня пересохло в горле, я не могла выдавить из себя ни слова.
Ведущий сжалился надо мной и вздохнул:
– Вы столько всего пережили вместе… Готовились к выступлениям целых семь лет, прежде чем объявить о себе миру! Наверняка именно так ты себе все это и представляла!
Он улыбнулся. Этот вопрос был легким.
– Конечно, – выдавила я сквозь улыбку.
Ведущий продолжил:
– Расскажи-ка мне о том, какой ваша жизнь была тогда. Что тебе нравилось на занятиях?
Я судорожно пыталась придумать ответ, незаметно вытерев вспотевшие ладони о кожаное кресло. И тут меня осенило.
– Да вот это! – ответила я, вытянув руку и пошевелив пальцами с идеальным маникюром – белые и сиреневые полоски – прямо на камеру. – Восемь девчонок, и все готовы помочь с маникюром! Мы словно жили в салоне красоты!
О боже. Да что со мной не так? Неужели я в самом деле сказала, что больше всего в учебе мне нравился бесплатный маникюр?
К счастью, ведущий громко рассмеялся, и я с облегчением вздохнула.
Ладно. Я справлюсь.
Я захихикала вместе с ним, и остальные девушки подхватили наш смех. А потом он улыбнулся мне – слишком слащаво.
Ой-ой.
– Рейчел, как главной вокалистке, пресса уделяет тебе много внимания. Как думаешь, твой талант вдохновляет остальных тренироваться упорнее, быть лучше?
Я покраснела и прикрыла лицо ладонями. В голове снова зашумело. Я миллион раз отвечала на эти вопросы наедине с собой, но перед камерами я просто застывала как статуя. Все эти лампы, и ведущие, и… я ведь знала, что миллионы людей смотрят на меня прямо сейчас. Мозг просто отключился – к такому меня не могли подготовить все занятия мира. В горле словно застрял комок величиной с мячик для гольфа. Улыбка на лице ведущего превратилась в маску.
Вот черт. И долго он уже ждет от меня ответа?
И я быстро выпалила:
– Я, конечно… то есть я талантлива. – Краем глаза я увидела, как Лиззи и Сумин переглянулись, приподняв брови.
Черт.
– Но не самая талантливая. То есть группа… Все девочки… Мы…
