КЛИЕНТ
Одна вещь в жизни частного детектива: ты должен научиться верить инстинктам. Поэтому, когда этот дрожащий кусок сливочного масла по имени Ворд Бэбкок вошел в мой офис и раскрыл свои карты, было бы лучше, если бы я поверил мурашкам по коже.
— Кайзер? — сказал он, — Кайзер Луповиц?
Мне пришлось ответить: «Так написано на моей лицензии».
— Вы должны мне помочь. Меня шантажируют. Спасите!
Он трясся, как танцор во время румбы. Я протянул ему стакан и бутылку скотча, которую всегда держу рядом, в немедицинских целях. «А если вы расслабитесь и все мне расскажете?»
— Вы… Вы не скажете моей жене?
— Я не могу ничего обещать, Ворд. Расслабься.
Он попытался налить виски, но клацанье бутылки о стакан было слышно за квартал, и жидкость большей частью оказалась у него в ботинках.
— Я рабочий человек, — сказал Ворд. — Монтаж и ремонт. Мы ставим и обслуживаем автоматы для пинбола. Знаете, такие с мячиком и сюжетами из блокбастеров?
— И?
— Их любят миллионеры. Мы много поставили на Уолл-Стрит.
— Ближе к делу.
— Я часто в командировках. Вы знаете, как это — одиноко. То есть, совсем не так, как вы думаете. Я, знаете ли, интеллигент. Конечно, в дороге встретишь любую шалаву. Но по-настоящему умных женщин — нет, таких на ночь не достать.
— Так, так.
— Ну, я услышал о девушке. 18 лет. Студентка Яссара. За умеренную плату она приходит, и с ней можно обсудить любую тему — Пруста, Йейтса, антропологию. Обмен идеями, вы понимаете?
— Не совсем.
— У меня замечательная жена, не поймите меня превратно. Но с ней не обсудишь Паунда. Или Элиота. Я не знал этого, когда мы поженились. Понимаете, Кайзер, мне нужна интеллектуально стимулирующая жена. И я готов за это платить. Мне не нужна длительная связь — я жажду быстрого умственного толчка, после этого девушке лучше уйти. Господи, Кайзер, я счастливо женат.
— Как долго это продолжалось?
— Шесть месяцев. Когда во мне возникало это желание, я звонил Флосси. Она бандерша, кандидат в доктора, сравнительное литературоведение. Она и присылает ко мне интеллектуалок.
Итак, передо мной сидел один из тех парней, чьей слабостью были умные женщины. Бедолагу было жалко. Наверняка в городе было много таких фраеров, жаждущих интеллектуального общения и готовых башлять за это по-крупному.
— Теперь она грозится рассказать обо всем жене, — сказал он.
— Кто она?
— Флосси. Они нас записали. У них есть записи наших дискуссий о «Пустоши» и «Проблемах творчества Достоевского» и мы там затрагиваем, вы понимаете, затрагиваем очень глубокие вопросы. Они требуют десять тысяч, или они передадут записи Карле. Кайзер, вы должны мне помочь! Карла умрет, если узнает, что не возбуждает меня интеллектуально.
Старый трюк с девочками по вызову. Я слышал, что ребята в участке пронюхали про какой-то рэкет с образованными девками, но их прижали сверху.
— Ну-ка, позвони этой Флосси.
— Что?
— Я берусь за твое дело, Ворд. С тебя 50 баксов в день плюс расходы. Ты должен будешь починить много пинболов.
— Это не будет стоить 10 кусков, однако, — сказал он с ухмылкой, взял телефон и набрал номер. Я забрал у него трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.
СГОВОР
Через пару секунд мне ответил бархатный голос, и я объяснил ей, что у меня на уме.
— Говорят, вы можете обеспечить мне часок-другой незабываемого общения.
— Конечно, зайка. А о чем?
— Я подумал о Мелвилле.
— Моби Дик или романы покороче?
— А в чем разница?
— В цене. Только и всего. За символизм — доплата.
— Во что это мне обойдется?
— 50, ну, максимум сотня за Моби Дика. А может, ты хочешь сравнительный анализ: Мелвилл и Готорн? Тогда это сотня.
Я сказал:
— Бабки в порядке, — и дал ей номер комнаты в Плазе.
— Ты хочешь блондинку или брюнетку?
— Удиви меня, — и я повесил трубку.
Я побрился и пролистал за черным кофе книжку из серии «Рефераты по классической литературе» издательства «Монарх». Через час в дверь постучали. Я открыл и увидел на пороге рыжеволосую девушку с формами Лары Крофт.
— Привет. Я — Шерри.
Они действительно знали путь к сердцу мужчины. Длинные прямые волосы, кожаный рюкзачок, серебряные сережки, никакого грима.
— Удивительно, как тебя пустили внутрь в таком виде. Мудак на входе может обычно отличить интеллигента.
— Его успокаивают пятеркой.
— Ну, что, начнем? — сказал я, показывая на софу.
Она зажгла сигаретку и перешла на галоп. «Я думаю, можно начать с попытки увидеть „Билли Бад“, как оправдание Мелвиллом отношения Бога к человеку, n’est-ce pas?»
— Интересно, но не по-милтоновски. — Я блефовал. Хотелось увидеть, поведется ли она.
— Нет. В «Потерянном Рае» нет субструктуры пессимизма. – Она повелась.
— Да. Да. Господи, как ты права, — прошептал я.
— Я считаю, Мелвилл подтвердил ценность невинности в наивной, но философски усложненной манере, не так ли?
Я позволил ей продолжить. Ей еще не было 19, но она уже развила и закалила в себе легкость псевдоинтеллигента. Она бойко трещала своими идеями, но все это было механическим. Когда я вставлял слово, она имитировала энтузиазм: «О, да, Кайзер! Да, милый, это глубоко. Платоническое понимание Христианства — как я не дошла до этого сама?»
После часа беседы, она сказала, что ей пора. Она поднялась, и я протянул ей сотню.
