— Милый, я очень рада, что ты ведешь себя цивилизованно, — сказала Шерри.
— А я — самое цивилизованное существо на свете, — ответил я. — По-моему, такие, как я, и составляют основу цивилизации.
— И все-таки, — сказала она, — я считала утопией, что ты согласишься встретиться, чтобы мы втроем могли подробно обсудить создавшееся положение. — Хотя, — добавила Шерри, — именно такое обсуждение помогло бы частично разрядить обстановку.
— О чем это ты?
— Ну, о моем намерении уйти от тебя. Думаю, ты уже догадался.
— Твое намерение для меня не тайна, но я надеюсь повлиять на тебя.
— По-моему, было бы справедливо дать тебе такую возможность. Только ничего у тебя не получится. Я люблю Дэниза и собираюсь за него замуж. Все, точка. Мне очень жаль, дорогой, но без него я просто не буду счастлива.
— Насколько я понимаю, ты меня разлюбила.
— Не совсем. Ты доводишь дело до абсурда. Ты прекрасно знаешь, что я очень тебя люблю, но это ровное и пресное чувство. А вот к Дэнизу я испытываю безумную, безотчетную страсть.
— Когда-то ты испытывала её и ко мне. Во всяком случае, судя по твоим словам.
— Так оно и было, но теперь эти чувства, увы, претерпели изменения. Ничто не длится вечно, и это очень печально, да?
Я смотрел на нее, и мое сердце сжималось от боли. Пусть её чувства ко мне претерпели какие-то там изменения, но моя любовь к ней — такой броской, соблазнительной, неимоверно прекрасной — никаких изменений не претерпела. Я взглянул на её белое платье, открытое ровно настолько, чтобы дать изначальное представление о прелестных формах под ним, и спросил:
— Как насчет мартини?
— Когда Дэниз придет, выпьем все вместе. Это снимет напряженность, создаст непринужденную атмосферу, ты согласен? Мартини — как раз то, что нужно. А вот, кажется, и в дверь звонят. Наверняка это Дэниз.
И верно, кто-то звонил. Полагаю, что Шерри не ошиблась и в отношении личности пришельца. Я был вынужден это признать, пусть и с большой неохотой.
— Пожалуй, открой ему сама.
Шерри вышла в прихожую и открыла дверь. За порогом действительно стоял Дэниз. Едва он вошел, Шерри обвила руками его шею и поцеловала Дэниза. Вообще ей не привыкать целовать всевозможных мужчин, но этот поцелуй был особенным — весьма продолжительным и пылким, тут уж не ошибешься.
Я прекрасно видел все это из гостиной, но отвел взгляд, не дожидаясь завершения церемониала приветствия, и принялся сооружать мартини. За этим занятием и застали меня Шерри и Дэниз.
— Ну вот, все в сборе, — объявила Шерри. — Это Дэниз, Шерм. Дэниз, это Шерм.
— Приятно познакомиться, Шерм, — пробормотал Дэниз.
Он был пониже меня и не таким грузным, но, признаюсь, пребывал в гораздо лучшей форме. Светлые волосы, подстриженные под «ежика», и моложавое лицо придавали ему сходство с парнем, который лет до тридцати играет капитаном в студенческой футбольной команде. По-видимому, Дэниз был свято убежден, что и в нашей причудливой игре он тоже на ведущих ролях. Впрочем, так оно и было, хотя я не испытывал большого желания это признавать. Поставив шейкер с мартини, я пожал Дэнизу руку.
— Вообще-то нарекли его Шерманом, — пояснила Шерри. — Но я зову его Шерм.
— Когда-то мы были очень близки, — добавил я.
— Вы так добры, Шерм, — восхитился Дэниз.
— Просто воспитание. Я — цивилизованный человек и стараюсь не создавать неудобств ближним. Вам мартини?
— Спасибо. Не откажусь.
Я наполнил бокалы, а Шерри и Дэниз сидели на софе, держась за руки. Дэниз взял свой бокал левой рукой, чтобы не отпускать руку Шерри, а она свой, соответственно, правой. В отличие от них, я мог держать мой стакан какой угодно рукой, а то и обеими. Как мне заблагорассудится.
— Думаю, выпивка поможет нам прийти в себя, — сказал я.
— Вы уж не обессудьте, Шерм, но мы с Шерри, кажется, и так в себе, — откликнулся Дэниз и окинул меня выразительным взглядом.
— Э… как я понимаю, вы хотите заполучить нечто, принадлежащее мне. Я, естественно, хочу это сохранить. В итоге возникают известные сложности.
— Сложности? — Дэниз удивился. — Не вижу тут никаких особых сложностей.
— Я тоже, — поддержала его Шерри. — Какие сложности? Мы с тобой разведемся, а с Дэнизом поженимся, только и всего.
— По-моему, обсуждать больше нечего, — поставил точку Дэниз.
— А по-моему, есть, что, — возразил я. — Я хочу поступить как цивилизованное существо и сообразно приличиям, но вовсе не намерен сдаваться без боя. Я за равные шансы и открыт для любых предложений, вот и подумал, что мы можем уладить дело по-приятельски. Согласны ли вы меня выслушать?
— Ладно, — неохотно согласился Дэниз. — Похоже, тут нет подвоха.
— Вот и молодцом, — похвалил я его. — Вы знайте себе сидите и держитесь за руки, а я на минутку отлучусь.
Я пересек комнату, открыл бар и извлек из него три маленькие бутылочки с розовым портвейном, после чего выстроил их на кофейном столике перед софой.
— Это ещё что такое? — осведомилась Шерри.
— Три маленькие бутылочки портвейна, — ответил я. — Нынче днем запасся.
— Очень забавно. Но зачем?
— Без них мы не сможем по-приятельски разрешить наши затруднения. Дело в том, что одна из этих бутылочек немного отличается от двух других. Две содержат обыкновенный портвейн, а вот в третьей — яд, да столько, что хватит на весь город. По моей задумке, один из нас выпьет отравленное вино, прикажет долго жить и тем самым освободит остальных от всех бед.
