– Так! Надо все отменить! – сказал папуля десятый раз за сегодняшнее утро, неистово разрезая стейк на тысячу маленьких кусочков.
Хрупкая тарелка не выдержала натиска его сильных рук и, жалобно звякнув, раскололась. Папуля несколько удивленно посмотрел на ее бренные останки и добил, швырнув сверху нож и вилку. Папуля у меня самый добрый, но сегодня он нервничал из-за меня. Мама мягко улыбнулась и вытащила из-под его руки осколки фарфора.
– Посуда не виновата, Скай. И не надо так переживать. Это только смотрины. Никто не обязывает ее выходить замуж, ты ведь знаешь! Но, заметь, мы сами установили закон, по которому все восемнадцатилетние девушки, в которых течет кровь дракона, должны знакомиться с потенциальными женихами…
Мама ободряюще улыбнулась мне. Нет, меня вовсе не нужно было уговаривать. Я, в отличие от папы, прекрасно понимала, что мне ничто не грозит. Если кто-то из молодых лордов придется мне по душе, я смогу оставить его погостить. А если никто не понравится, просто помашу ручкой до следующего года.
– Она ребенок! – крикнул папа. – Какие ей женихи, Ри! Ей в куклы надо играть!
– Да? – мама иронично приподняла бровь. – Я помню, как я в куклы играла в ее возрасте.
Папа немного побледнел и сбавил пыл.
– Сердце мое, давай просто притворимся, что Горошинка приболела, – произнес он вкрадчиво, а потом голос папы и вовсе стал медовым: – А то ведь я их всех пришибу к чертям собачьим, этих женихов.
– Я не Горошинка! – возмутилась я. – Сколько можно звать меня этим детским прозвищем! И хватит уже надо мной трястись! Я взрослая, самостоятельная драконица! Захочу – улечу завтра… Куда хочу. Вот.
– Куда же? – в папиных глазах взметнулись темные всполохи, и я даже не сразу поняла, что он произнес эти слова на улоссе. Я увидела, как мама предупреждающе положила ладонь на его плечо.
Ой, палку я все же перегнула. Папа многое мне прощал, но один верный способ вывести его из себя все же существовал – попытаться сбежать из дома. Несколько лет назад я удрала, повздорив с дедушкой из-за ерунды. Мне вовсе не было страшно, скорее весело. Я искупалась в Жемчужном озере, поболтала с русалками, пообедала в Сторре, а потом отправилась в гости к дяде Тарку, там и уснула. Проснулась от гула голосов, в котором безошибочно угадала сильный и такой любимый голос моего отца.
– Я едва с ума не сошел, Тарк! Ри места себе не находит. Мы успели вообразить самое страшное! Думали, ее унесли химеры!
Я сжалась в комочек, так стыдно стало. В голосе отца пробивалась не просто тревога или гнев, в нем слышался настоящий ужас. Химеры… За свою жизнь я не видела ни одной. Вернее, я видела, когда была совсем крошкой, но, конечно, не запомнила этой встречи.
– Да вон она, ваша принцесса Горошинка. Дрыхнет без задних ног. И разве химеры не обходят ее десятой стороной? В прошлый раз она их в труху искрошила.
Я услышала, как папа вздохнул.
– Знаю, Тарк. Но страшно…
От волнения его голос дрогнул, и я, заливаясь слезами, бросилась папе на шею.
И вот сейчас опять заявила, что убегу. Даже мама, встретившись со мной взглядом, осуждающе покачала головой.
– Ладно, – я опустила глаза. – Я не стану расстраивать тебя, папа. Делай, как хочешь.
Папа вздохнул и долгое время молчал.
– А ты сама хочешь этого, моя девочка? – тихо спросил он.
Я кивнула. Я правда хотела. Вовсе не потому, что рвалась замуж, но иногда в замке бывало так одиноко… Меня, конечно, все любили и баловали. Папа, мама, дедуля буквально души во мне не чаяли, но у меня не было друзей среди сверстников и не было братьев или сестер.
Я точно не знаю, что случилось давным-давно, когда мама забеременела мной, но, кажется, что-то страшное. Больше ей не удалось никого родить. Может быть, еще и поэтому родители тряслись надо мной, как над величайшим сокровищем.
Один раз я не нарочно подслушала разговор в гостиной. Папа держал маму на коленях, гладил ее по руке, успокаивая.
– Ничего, моя радость. У нас впереди еще сотни лет. У нас будут еще дети. Даже если нет… У нас есть Горошинка, у меня есть ты, больше мне ничего не нужно… Это я во всем виноват. Страх, который ты тогда испытала… Прости меня!
– Я давно тебя простила! – ответила мама.
А потом они поцеловались, а я удрала: неловко было смотреть на это. Мама и папа до сих пор выглядели не намного старше меня. Мы же драконы, в конце концов, и почти не стареем.
Так вот, замуж я не хотела, но смотрины хотела! Весело будет! Песни, танцы, состязания. Это мой законный праздник, имею право! Жалко только, дедушка улетел в Апрохрон, к королю. Якобы на доклад. Ага, знаю я! Он волновался еще сильнее папы. И если папа только грозился всех женихов порвать на куски, дедушка, пожалуй, от угроз сразу перешел бы к делу.
– Видеть этого не могу! – буркнул он, прощаясь. – Вернусь через три дня, чтобы духу их здесь не было! Дитё крохотное, из пеленок вчера вылезла! Какие ей женихи!
– А если Нари оставит кого-то погостить? – робко спросила мама.
– Я ему погощу! Я ему так погощу! Век будет помнить мое гостеприимство.
Дедуля у меня строгий! Но смелый и сильный. Как-то мы вечером гуляли в саду и невесть откуда набежали пискуны – так дедуля им всем головы откусил, ни один даже пикнуть не успел!
