Сквозь толщу фенобарбитуратной дремы до Сильвии Болен донесся чей-то зов. Резко прорвав напластования, в которых она утопала, зов мгновенно разрушил идеальное состояние несамости.
– Мам, – снова позвал сын с улицы.
Приподнявшись на кровати, она отпила из стакана воды, опустила босые ноги на пол и с трудом встала. На часах было девять тридцать. Отыскав халат, она двинулась к окну.
«Надо завязывать. Лучше сдаться на милость шизофрении, присоединившись ко всем остальным».
Сильвия подняла штору, и ее ослепил солнечный свет привычного красновато-пыльного оттенка. Она прикрыла глаза рукой.
– В чем дело, Дэвид?
– Мам, приехал объездчик канала!
Значит, сегодня среда. Она кивнула и, повернувшись, направилась неуверенным шагом на кухню, где ей удалось поставить на плиту добротный старый глиняный кофейник.
«Что я должна? Для объездчика все готово. Так или иначе. Дэвид проследит». Она включила воду и побрызгала себе на лицо. Вода была мутной и неприятной, и Сильвия закашлялась. «Надо спустить воду в баке. Вычистить, добавить хлорки, проверить, сколько засорилось фильтров; возможно, засорились все. Неужели объездчик не может?.. Нет, это не его дело».
– Я тебе нужна? – спросила Сильвия, открывая заднюю дверь. Вокруг вихрем закружился холодный воздух, забивая легкие мелким песком. Она отвернулась, прислушиваясь к ответу сына. Его воспитание требовало отказаться от помощи.
– Думаю, нет, – проворчал мальчик.
Позднее, сидя в халате за кухонным столом и попивая кофе с тостами и яблочным пюре, Сильвия наблюдала, как приближается объездчик в плоскодонке, которая не спеша тарахтела вверх по каналу, тем не менее появляясь всегда точно по расписанию. Стоял 1994 год, вторая неделя августа. Они уже ждали одиннадцать дней и теперь наконец получат свою порцию воды из большого канала, который пролегал вдоль цепочки домов.
Объездчик пришвартовался к воротам шлюза и, захватив папку с застежками, в которой хранились его записи и инструменты, спрыгнул на землю. На нем была серая форма, забрызганная грязью, и высокие сапоги, почти доверху покрытые коричневым илом. Немец, что ли? Но когда он повернул голову. Сильвия увидела плоское славянское лицо, а над козырьком фуражки – красную звезду. Теперь очередь русских; она уже сбилась со счета.
И, судя по всему, не она одна потеряла нить последовательных смен, осуществлявшихся руководством Объединенных Наций. На крыльце соседнего дома появилось все семейство Стайнеров, намеревающееся идти к объездчику: все шестеро – отец, тяжеловесная мамаша и четверо белокурых пухленьких и шумных девочек.
Именно им отключал воду объездчик.
– Bitte, mein Herr,[1] – начал Норберт Стайнер, но, увидев красную звезду, прикусил язык.
Сильвия улыбнулась и про себя подумала: «Да, не повезло».
Через заднюю дверь в дом поспешно вошел Дэвид.
– Мам, ты знаешь? У Стайнеров вчера ночью протек бак, и они лишились половины своей воды! Так что теперь у них не хватит воды для сада, и мистер Стайнер говорит, что тот погибнет.
Сильвия кивнула, доедая последний кусочек тоста и закуривая сигарету.
– Ну разве это не ужасно, мама? – настаивал Дэвид.
– И Стайнеры хотят, чтобы объездчик перекрыл им воду попозже, – произнесла Сильвия.
– Мы не можем допустить, чтобы их сад погиб. Помнишь, когда у нас были неприятности со свеклой? Мистер Стайнер поделился с нами химикалиями, которые он привез из Дома, и все жуки передохли. А мы собирались поделиться с ними свеклой, да так и не поделились, забыли.
Верно. Она вздрогнула от внезапно нахлынувшего чувства вины; мы обещали… а они даже не напомнили, хотя сами наверняка не забыли об этом. И Дэвид всегда играет у них.
– Пожалуйста, выйди, поговори с объездчиком, – упрашивал Дэвид.
– Думаю, воду в конце месяца мы им дадим, – ответила Сильвия. – Мы же можем протянуть рукав в их сад. Но вот насчет утечки я не верю – им всегда не хватает своей доли.
– Знаю, – откликнулся Дэвид, опустив голову.
– Они не заслуживают больше, чем остальные, Дэвид. Все должны получать одинаковое количество.
– Они просто не умеют управляться с хозяйством, – заметил Дэвид. – Мистер Стайнер ничего не понимает в инструментах.
– Значит, сами виноваты.
Сильвия почувствовала раздражение и попыталась объяснить его тем, что еще не совсем проснулась. Нужен дексамин, иначе глаза у нее не раскроются до самого вечера, когда наступит время для очередного фенобарбитурата. Аптечка находилась в ванной, и, вынув бутылочку с маленькими зелеными таблетками в форме сердечка, она пересчитала их: осталось всего двадцать три штуки, вскоре придется сесть на огромный гусеничный автобус и пересечь пустыню, чтобы пополнить запасы в городе.
Над головой раздалось громкое гулкое бульканье – огромный жестяной бак на крыше начал заполняться. Объездчик закрывал ворота шлюза, мольбы Стайнеров были напрасны.
Ощущая себя все больше виноватой, Сильвия налила в стакан воды, чтобы запить утреннюю таблетку. «Если бы Джек чаще бывал дома; как без него одиноко, – подумала она. – До какой мелочности мы дошли – просто какое-то варварство. К чему все эти пререкания, нервозность, неусыпная тревога о каждой капле воды, которые пронизывают нашу жизнь? Неужели только это и ничего больше… Нам ведь столько обещали вначале».
