Александр Найденов
Сцены для Лены
(этюд, предложенный для театрального проекта о детстве - "Страх мыльного пузыря" (режиссер проекта Елена Невежина).
Действующие лица:
Елена Кузнецова
Вадим - ее муж
Сергей - ее сын
Инна
Дима - ровесники сына
Сцена первая.
Квартира Кузнецовых
Комнатка, которую зовут залом.
Вадим в удобном кресле у торшера читает книгу.
Стремительно входит Елена.
Елена. Я не могу! Не могу! Нет, я с ума сойду!
Вадим. Что случилось?
Елена. Иди, поговори с ним! Послушай, что он несет! Это не ребенок, а наказание! Иди! Сил моих нет!
Вадим книгу отложил, но сам не двинулся с места. В комнату входит Сергей.
Сергей. Мама, успокойся.
Вадим. Можете объяснить мне, чего мы шумим?
Елена (Вадиму). А ты можешь встать с этого кресла, чтобы поговорить с сыном?
Вадим. Изволь. Полагаешь, стоя - я лучше слышу? (Встал с кресла.) В чем дело?
Елена (Сергею). Вот, глядя отцу в глаза... В глаза ему в эти глядя, скажи, если совести у тебя нет. Отец тебя кормит, ростит, за уши в люди тянет. Повтори ему, что ты сказал.
Сергей. Папа, я ухожу в монастырь.
Елена. Вот дурак!
Вадим. Только-то! А я думал! (Снова сел в кресло.)
Елена (Вадиму). Оставишь ты когда-нибудь это проклятое кресло?! Я его выкину!
Сергей. Папа, это серьезно.
Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Не выкинет она. Ей не поднять.
Сергей. Восстанавливают Оптину Пустынь. Я послушником просился к ним. Сказали, меня берут. Буду в келье жить.
Елена. Как ты попросился? Что ты несешь?!
Сергей. Очень просто, мама - по Интернету.
Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Во всемирной паутине.
Елена (Сергею). Господи, боже мой! Кто тебя в паутину пустит!
Сергей. Не в паутину пустит, а - Оптина Пустынь, мама. Это благословенное место, оно намолено поколеньями чернецов. И потом, мама, мне восемнадцать лет, я решаю за себя сам.
Елена. Восемнадцать лет! Детство это в жопе играет!
Вадим (сидя в кресле). Я понял! В этом есть смысл. (Сергею.) Только проверь - послушничество относят к альтернативной службе? Кажется, должны относить.
Елена. Чего?
Вадим (водит, будто пишет, пальцем по воздуху). Заявление. "Так как мои религиозные убеждения препятствуют мне брать в руки оружие - о чем свидетели есть (мои братья по монастырю),- прошу освободить меня от несения воинской службы в доблестных рядах м...м...м... и заменить мне вышеозначенную воинскую службу альтернативной в том же монастыре".
Елена. Вадик, у Сергея - "белый билет".
Вадим. "Белобилетников" сейчас - четверо из пяти. Самое обычное дело "белобилетники". Скоро из "белобилетников" специальные войска начнут набирать - "белую" гвардию.
Сергей. Папа, я не для этого! Я от службы не прячусь!
Вадим. Скажи еще, что ты с детства мечтал пострелять! (Елене.) Не помню, он мечтал или нет? Играл в войнушку он?
Елена. Иннке Карасевой по ногам горохом стрелял.
Сергей (улыбнулся). Из пикана, на улице.
Вадим. Не плохо. Но в военкомате об этом молчи. Диагноз моментальный снайпер, мотострелок.
Елена (Вадиму). Типун тебе на язык!
Сергей (Вадиму). Я не трус!
Вадим. Верю.
Елена (Сергею). Так бы сразу мне объяснил!
Сергей. Что объяснил?
Елена. Про Инну.
Сергей. Инна Карасева здесь ни при чем!
Вадим. Он не трус.
Сергей. Я не трус!
Вадим. Верю.
Елена. А что тогда он? Что? Что? Поссорился с девчонкой - и все, в монастырь!
Вадим (Елене). Не - что, а - кто.
Сергей. Мама!
Елена. Что - он - творит! Поссорился с девчонкой, а я и в ум не возьму!
Вадим. Ты, Елена, вот что - ты иди, не мешай. Мы с ним побалакаем по-мужски.
Елена. Побалакаем!..
Елена уходит.
Сергей. Па, Инна здесь ни при чем.
Вадим. Верю я, Сережа, я верю.
Пауза.
Сергей. Помнишь, папа, я столкнул твой кофе и залил книгу? Мне, наверно, было лет десять.
Вадим. Я не помню. Что из того?
Сергей. Книга была лощеная, очень дорогая, тяжелая. Я испугался, что ты этой испорченной книгой тут же меня прихлопнешь.
Вадим. Не мели ерунды - никогда я пальцем тебя не тронул.
Сергей. Я за это благодарен тебе. Но тогда... Глупая фантазия - только и всего, папа,- потому что я заслужил. Но ты... меня не ударил книгой... И тогда - такое тепло в груди: оттого что меня жалеют. Я заплакал и убежал.
Вадим. Если вышло что не так - извини.
Сергей. Разрыдался я от радости, что на свете существует добро. Это было, папа, так неожиданно хорошо!
Вадим. Чепуха!
Сергей. Бог - добро. Хочется служить богу. Только богу, только добру.
Вадим. Дурь! Дурь! Дурь! Ну, и делай добрые дела! Делай! Кто тебе мешает - в миру? Но зачем же в монастырь? В монастырь идут каяться - свои грехи отмаливать и чужие. А ты пока еще пуст, Сергей, жизни еще не видел, еще не знаешь, где грех! О чем молиться будешь? Только клянчить: "Дай добра, дай! Ну, дай!"
Сергей. Я грешил.
Вадим. К примеру?
Сергей молчит.
Вадим (считает, загибая на руке пальцы). Ты забыл включенным кран с холодной водой - и пришлось соседям делать ремонт. Это пустяки. Я прощаю тебя, не кайся. В этом даже польза была - научился потолки штукатурить. Ты собаке отдавил лапу. Это не нарочно. Прощаю.
Сергей. Папа, я грешил.
Вадим. Что ты делал? Крал? Убивал?
