Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин медленно шел по бетонной дорожке к ракетной стартовой площадке. Чуть откинув голову, он неотрывно следил взглядом за уходившей ввысь ракетой — она с каждой секундой уменьшалась в размерах, оставляя за собой белоснежный нетающий шлейф. Когда ракета стала вовсе не различимой в белесом небе, Митрофан Иванович остановился, вынул из кармана платок и вытер вспотевшее лицо. Обернувшись к следовавшему за ним генералу Вознюку, улыбнулся.
— Какая жара, однако! Да и работка была горячая... Так что рыбалку не грех себе позволить, как полагаешь, Василий Иванович? А-а? Чего молчишь?
— Да ведь, Митрофан Иванович... Боюсь говорить что-нибудь: в прошлый и в позапрошлый раз собирались порыбачить, нынче загадали, и снова впустую, как бы опять... — Вознюк умолк, увидев спешившего им навстречу молодого полковника.
— Товарищ главный маршал артиллерии, — едва поравнявшись с ними, доложил офицер, — все системы ракеты сработали безотказно. Ракета достигла цели в расчетное время с высокой точностью попадания. Вот подтверждение из вычислительного центра. — Полковник облегченно вздохнул и протянул Неделину лист бумаги, испещренный записями.
Митрофан Иванович пробежал глазами по четким печатным строчкам донесения, остался доволен прочитанным. Крепко пожал полковнику руку, сказал:
— Спасибо, товарищ Климов, за добрую весть. Передайте Шведову, чтобы на двадцать два часа назначил заседание государственной комиссии.
Жара спадала медленно. Неделин и Вознюк шли по целинной, никогда не паханной степи. Посвистывали суслики, переливались на ветру, словно текучие воды, нежно-зеленые ковыли, а вокруг раскинулось море цветущих тюльпанов.
— Надо же, красота-то какая!.. — словно впервые оказавшись здесь, удивлялся Митрофан Иванович. — Тюльпаны, смотри-ка, и желтые, и красные... Как же это я их раньше не замечал? А ты, Василий Иваныч, сознайся, замечал?