Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное

Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное

Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное

Жанр: Языкознание
Серии: -
Всего страниц: 10
ISBN: -
Год издания: 1994
Формат: Полный

Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Русские ругательства издревле были в России «запретным плодом». Разумеется, не для носителей русского языка, а для тех, кто его употреблял в печатном, т.е. проверенном и одобренном цензурой варианте. Не случaйно практически всегда публикации на эту тему выходили исключительно на Западе: «Лука Мудищев» И. Баркова, «Русские заветные сказки» А.Н. Афанасьева, собрание русских «нецензурных» пословиц и поговорок В.И. Даля, народные былины, песни, частушки и многое иное, не говоря уже о творчестве «запрещенных» писателей-диссидентов, не жалевших «для красного словца» и родного отца, т.е. Отечество. Даже «Russisches etymologisches Worterbuch» (тт. 1–3, 1950–1958) одного из основателей «Osteuropainstitut», петербургского и берлинского профессора М. Фасмера (1886–1962), увы, не избежал запретительной участи: в двух изданиях его русского перевода (Фасмер, 1964–1973; 1986–1987) были «вырезаны» именно нецензурные слова и выражения. Вырезаны несмотря на то, что, во-первых, по употребительности они занимают ведущее место в обиходном русском лексиконе, и, во-вторых, прояснение их этимологии (многих русских, между прочем, очень интересующее) способствовало бы повышению «культуры речи», о которой так много пекутся обычно ее кодификаторы.

Традиционный запрет на обсценную лексику распространялся столь далеко, что делались и делаются попытки устранить из текстов даже слова, словоформы и сочетания, чисто омонимически могущие быть соотнесены с чем-либо неприличным. Так, профессор Петроградского Богословского института, член Училищного совета при Синоде и редактор журнала «Народное образование» П.П. Мироносицкий в начале века предлагал устранить из языка православного русского богослужения речения и фразы омонимического типа, которые способны «произвести совершенно превратные представления в уме неопытного и несведущего читателя». «Слово испражнение особенно неудобно, – подчеркивает профессор, – и, однако, оно встречается довольно часто, например: «От возношения испражняется всякое благое» (Неделя мытаря и фарисея) или «Небо одушевленное, испражнения преходящее земная»… Неуклюжее славянское ссал в напряженном произношении и при особенном старании произнесть оба «с» для русского уха звучит совсем неприятно, и совершенно напрасно излишний ригоризм не пускает сюда звук «о», тем более, что стоящий здесь между двумя «с» старославянский «ъ» несомненно произносился и пелся как «о». Сравни еще Троичен «Яко сущу Сыну с Родителем и Духу Святому сущу единомудренно поклонимся» (Среда 5-й недели поста, утрени песнь 9-я) и фразу «Из уст младеней и сущих…» (Мироносицкий, 1990, 114–115).

Несмотря на все официальные запреты, однако, во всех слоях русского общества в нужных случаях «крепкие и силбные слова и выражения» были одним из самых эффективных способов «излить душу», – благо российская действительность всегда давала для таких излияний достаточно поводов. Ругались и ругаются, конечно же, в тех «сферах бытования русского субстандарта», которые охарактеризовала З. Кёстер-Тома, по-разному. Аристократам по крови и творческому духу, судя по переписке и некоторым произведениям А. Пушкина, И. Баркова, В. Белинского, Ф. Достоевского, А. Чехова, В. Брюсова, Б. Пастернака и многих других деятелей нашей культуры, был чужд официозный запрет на так называемый русский мат: нередко лишь царская или советская цензура упрятывала всем известные на Руси слова в глубокомысленные многоточия (Эротика, 1992; Три века поэзии русского Эроса, 1992). Читатели, однако, легко расшифровывали этот код, испытывая, быть может, особое наслаждение от эффекта узнавания закодированного. Это узнавание приходило и приходит столь же неумолимо, как неприличная надпись на бюсте В.А. Жуковского, стоявшего на Старопанской площади города N из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» (гл. 2): «На медной его (бюстика) спине можно было ясно разобрать написанное мелом краткое ругательство. Впервые подобная надпись появилась на бюстике 15 июня 1887 года в ночь, наступившую непосредственно после открытия памятника. И как представители полиции, а впоследствии милиции, ни старались, хулительная надпись аккуратно возобновлялась каждый день» (цит. по 7-му изд., М., 1934, 19).

Этим неустанным возобновлением в головах читателей «заточенного» мата, пожалуй, и объясняется его необычайная жизнеспособность.

Мат мастеров художественного слова, конечно же, несет иную «эстетическую нагрузку», чем мат уличного пьяницы: иные функции, иная «мера в вещах», иные адресаты… Однако оторвать одно от другого невозможно: и ругань извозчиков, которым поговорка ругаться как извозчик приписывает исключительную грубость брани (имея, видимо, в виду устойчивое несоблюдение русскими правил дорожного движения и естественную реакцию на это «водителей кобылы»), и виртуозная многоэтажная брань моряков (особенно боцманов), и саднящая ожесточенность «излияния души» зэков, и обесцвеченный, потерявший соки шаблонный мат фабрично-заводских масс, и даже «облагороженные» эвфемизацией и феминизацией женские ласкательные словечки вроде


Еще от автора Валерий Михайлович Мокиенко
Библеизмы в современной русской речи. Как их правильно понимать и употреблять

Предлагаем читателям очередную книгу доктора филологических наук В.М. Мокиенко. Она адресована тем, кто желает излагать мысли ясно, говорить красочно и грамотно. Эта книга посвящена библеизмам – лексическим, фразеологическим и афористическим единицам разного типа, вошедшим в русский язык из Библии или возникшим на её основе. Как часто мы произносим фразы, не задумываясь об их происхождении, например: метать бисер перед свиньями, глас вопиющего в пустыне, служить двум господам, изливать душу, ни на йоту, корень зла, внести свою лепту, манна небесная, злачное место, запретный плод сладок… А ведь все эти и многие другие часто употребляемые и вроде бы знакомые слова пришли к нам из Великой Книги – Библии! Основной трудностью употребления библеизмов является неточное или ошибочное знание их первоисточника, а также неверное воспроизведение их формы и содержания, что разрушает или искажает историческую и культурологическую информацию, которая аккумулирована в них.


Рекомендуем почитать
Сумасшедший убийца

История, рассказанная человеком, имени которого читателю не сообщается. Этот человек убил старика, жившего с ним под одной крышей. Рассказчик настаивает на своей вменяемости, объясняя убийство тем, что у старика был "дурной глаз" с бельмом, который приводил убийцу в бешенство. В своей исповеди убийца подробно излагает путь, который он прошёл до совершения преступления и затем до разоблачения.


Чёрт в ратуше

В сонном, скучном, голландском городке Вондервоттеймиттисе, жители которого только и делают, что с чувством собственного достоинства курят трубки, квасят капусту и гордятся своими часами, полагая, что любые изменения в жизни вредны, а за пригородными холмами ничего нет, появился странный субъект, маленького роста, в щеголеватом наряде. За пару минут до полудня он вихляющей походкой, скаля зубы и играя что-то невообразимое на огромной скрипке, спустился с холмов, направился прямиком на городскую площадь, залез на башню, отколошматил смотрителя и сделал с городскими часами что-то такое, после чего они стали бить в полдень тринадцать раз.


Межпланетный патруль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эта свирепая Ева

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Племянница словаря. Писатели о писательстве

Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.


Время потрясений. 1900-1950 гг.

Эта книга – первая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. В первый том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Чехов, Горький, Маяковский, Есенин, Платонов, Набоков и других. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».


Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка

Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.


Расшифрованный Достоевский. «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы»

Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.


Придворная словесность: институт литературы и конструкции абсолютизма в России середины XVIII века

Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.