Ритмичные переливы, бодрые перестуки, трубные стоны – все это музыка, звонкими волнами накатывающаяся на сознание, зовущая в безумную, полную опасных приключений даль. Никто не знает, как оно там, но все стараются туда попасть. Топчутся на месте, раскидывают блуждающие руки, раскачивают бедрами, но идут. Прямо в танце.
Парней на танцполе нет, но девчонки уходят в отрыв и без них. Есть водка, ром с пепси-колой, а если шепнешь бармену на ушко, то будет и крейзи-коктейль, от которого сорвет крышу.
Дана попробовала всего, ей чертовски весело, душа уже на взлете. Танцпол всего лишь стартовая площадка, главное, поймать ритм, оседлать волну. Двигай попой, девочка, не стесняйся! Резче движения, выше руки! Платье короткое, облегающее. Если оно вдруг поползет вверх и задерется до пупа, ничего страшного. Здесь все свои! Да и стесняться нечего: фигурка у Даны всем на зависть…
А платье задралось. Это крепкая мужская рука влезла под подол, зацепилось за трусики. Выпученные глаза под ершиками бровей жадно смотрели на нее. Зловонное дыхание прямо в лицо, мерзкий запах прокисшего пота – жесть!
Дана лежит на боку, над головой – тусклый свет маленькой лампочки, скрытой под пластиковым плафоном. Под ней и рядом все движется.
– Давай-ка на спинку! – От похоти голос у мужика сорвался на хрип.
Он стал стягивать с нее трусики и переворачивать на спину.
– Ты чего это делаешь, дятел?
Дана не любила спорт, но хотела быть стройной, и это желание пересиливало ее природную лень. А еще отец пытался привить ей любовь к восточным единоборствам. Как же она упиралась! Сперва карате, потом айкидо, за ним тхэквондо. Попытка приобщить девчонку к дзюдо тоже оказалась бесполезной.
Дальше всех продвинулся Алик. Он не учил ее основам, не встраивал в системную философию, а тупо показывал приемы, которые могли пригодиться в жизни.
Рот у насильника приоткрыт, ноздри у него широкие. Дана просунула палец ему за щеку, резко растянула ее. Другой она вставила в ноздрю. Слизко, мерзко, но будет еще хуже, если под платье всунется гнусь этого потного борова.
Насильник взвыл. Наверное, он хотел спросить, что делает Дана, но через боль из его груди вырывались лишь какие-то нечленораздельные звуки. Да и зачем спрашивать, если все и так ясно. Дана держала этого козла за морду!
Но остановить мужика ей не удалось. Он резко подался назад, соскочил с лежака и на мгновение пропал за занавеской.
Этого времени Дане вполне хватило на то, чтобы осознать весь ужас своего положения. Ночной клуб и девичник остались где-то в привычной реальности, а она со стартового танцпола перенеслась в какое-то левое измерение. Отрывная музыка, крейзи-коктейль – вот тебе и безумная даль, полная опасных приключений. На одинокую задницу. Кабина трейлера с одурелым от похоти дальнобойщиком. Да, на девичнике у Зайки не было мужчин, но уж лучше заняться лесбийской любовью, чем сексом с этим вот жирным вонючим боровом.
– Ну, держись! – Дальнобойщик перевел дух и снова рванул к Дане, пытаясь заполнить своей тушей тесное пространство спального отсека.
– Тварь! Да мой отец шкуру с тебя снимет, наизнанку вывернет и…
Да, отец у Даны мужчина суровый и крутой. В девяностые годы воевал с бандитами, отстоял свой банк. Это не могло не сказаться на его характере. У него своя служба безопасности, а там еще те головорезы. Эти ребята и в самом деле запросто могли снять с дальнобойщика шкуру, вывернуть ее наизнанку и натянуть обратно.
Только вот озвучить свое грозное пророчество до конца Дана не успела. Насильник навалился на нее, зажал рот. Он держал ее руки, не позволял вцепиться в глаза. Сейчас трусики стянет, и начнется всякое разное. В гробу она видела такие приключения!
Машина вдруг остановилась. Дана услышала, как под кабиной что-то тихонько прошипело.
– Васька, твою мать!
Водитель стащил с нее своего дружка.
Тот снова скатился в кабину и возмущенно спросил:
– Юра, какого хрена?
Но Юра не слушал его. Он смотрел на Дану, отталкивая Ваську, рвущегося к ней.
Дана смотрела на него, готовая ткнуть пальцем в глаз, если он вдруг сунется к ней. Глаза у него маленькие, спрятанные под крупными, напирающими надбровьями. Так просто не попасть, но придется попробовать. Если вдруг.
Водитель глянул на ее маленькие сережки с брюликами, провел пальцем по золотым часикам, оценил серебристые туфли на шпильке от Виттон. У Даны была еще и сумочка из той же коллекции, но куда-то запропастилась.
– Она не проститутка, – заявил Юра и качнул головой. – Платье у нее!.. Не знаю, где оно пошито и куплено, но нам с тобой за целый месяц столько не заработать.
Девушка чуть успокоилась и тихонько пошарила рукой вокруг себя. Нет сумочки. И алмазное колье с шеи тоже куда-то подевалось. Маленькое такое, скромное на вид, но чертовски дорогое.
Видно, слишком стремительно перенеслась она из одного измерения в другое, по пути потеряла если не все, то многое. Еще голова как будто чугунная, во рту – кошачий туалет, сознание тонет в сумерках, прореженных всполохами тревожной сирены.
– А отец у тебя кто? – спросил Юра.
