В день перед свадьбой возвратился Деннис Хэвиленд.
Никто его не ждал. Письмо Амелии, в котором та своим корявым почерком коротко и даже, пожалуй, несколько нервозно извещала о свадьбе, затерялось где-то на почте в Буэнос-Айресе. Деннис понятия ни о чем не имел до прибытия в Нью-Йорк. Там он купил "Чикаго Трибюн" и после годичного отсутствия принялся жадно искать на страницах знакомые фамилии.
Тех попадалось великое множество, но прежде всего он увидел одну фотографию.
Дафна в элегантном костюме от дорогого портного, с боа на шее и в шляпке. Руки в перчатках, так что он не смог разглядеть огромный сапфир на ее левой руке. Глаза Дафны смотрели холодно и безучастно, и она показалась ему совершенно чужой.
Пробираясь сквозь толпу, Деннис внезапно остановился.
Нет, женщина на фотографии не походила на прежнюю Дафну. Она была прекрасна, выглядела достаточно самоуверенно и даже несколько воинственно. Но не хватало радости в глазах и хоть намека на улыбку.
"Замечательно держится, – машинально подумал он, – это семейное, хотя на самом деле она совершенно не похожа на других Хэвилендов... Бог мой, я стал думать, как Амелия, та вечно всех оценивает!".
Только рот ее выглядел прежним, и этого было достаточно. Он так решил, и решил окончательно. Конечно, он ведь помнил, что еще в детстве она делала точно такую же гримасу, когда хотела в подражание двум мальчикам – ему и Роули – выглядеть мужественно и даже грозно. Она была моложе их обоих, они вечно ее поддразнивали и гнали прочь, хотя в то же время ужасно ей гордились.
Тут он обратил внимание на текст под фотографией – всего несколько строк, сообщавших, что на следующий день Дафна выходит замуж. Бракосочетание с мистером Бенджамином Брюером состоится в загородном поместье мисс Амелии Хэвиленд в Сен-Жермен в присутствии членов семьи и самых близких друзей. Шафером станет Роули Шор, а Джон Хэвиленд поведет дочь к алтарю. Прибудут и прочие члены семейства – миссис Арчи Шор, мать Роули Хэвиленд-Шора, и мисс Амелия Хэвиленд.
Далее шли подробности. Свадебное путешествие на Бермуды, квартира в аристократическом квартале, некоторые данные о покойном дедушке невесты Роули Хэвиленде; не остался без внимания и тот факт, что Бенджамин Брюер является президентом акционерного общества "Хэвиленд Бридж компани".
Деннис воспользовался 11-часовым рейсом на Чикаго. Более поздний рейс его никак не устраивал.
Когда он думал о "Хэвиленд Бридж компани", та всегда представлялась ему весьма туманно. Раньше это было маленькое предприятие, теперь чисто семейная фирма превратилась в огромное сталелитейное производство, продукция которого была известна во всем мире. Всюду – в Шанхае, Рио-де-Жанейро и Кейптауне – он видел хорошо известную марку "Хэвиленд Бридж компани". Поначалу предприятие строило только мосты – небольшие заказы в те времена, когда у руля стоял старый Роули Хэвиленд. Тогда этот крупный инженер и еще больший оппортунист был еще молод. Внезапно небольшие заказы превратились в гигантские. Фирма разрослась. В 1914 году мостостроительное предприятие превратилось в сталелитейное: никогда еще не было такой потребности в стали, как во время той войны. Фирма, принадлежавшая Роули, ее производила и продавала. Когда война закончилась, старик Хэвиленд успел сколотить для себя и всего семейства целое состояние.
Разумеется, он не просто пользовался плодам успеха, но и заботился о дальнейшей судьбе фирмы. Его собственный капитал был целиком вложен в ее развитие. За исключением небольшой суммы наличными, он распределил его по справедливости между своими детьми.
У Денниса в голове застряла фраза из завещания: "Сознавая, что в случае возможного в будущем..." – далее шли слова "бедственного положения" или, может, "экономических затруднений" – Деннис не мог вспомнить точную формулировку, однако смысл был ясен. На случай будущих затруднений была проявлена существенная забота о "Хэвиленд Бридж компани" и, следовательно, о капиталах семейства Хэвиленд.
По крайней мере не оставалось сомнений, что речь шла о весьма крупном предприятии.
Однако Деннису все это виделось сейчас весьма смутно и неопределенно; Перед ним по-прежнему маячила фотография Дафны, и он не мог думать ни о чем другом.
Многое зависело от Дафны. Он прекрасно это сознавал. Но чтобы узнать ответ, надо ее увидеть.
В Сен-Жермен он прибыл с опозданием на час, и так как его никто не встречал, зашагал в полумраке по снегу между молчаливыми кустами и соснами. Дорога была хорошо ему знакома. Внизу белела замерзшая река. Как часто они вместе с Дафной и Роули катались по ней на коньках!
Да, конечно, все зависело от Дафны.
На повороте он замедлил шаг – когда между деревьями замелькали первые просветы, на него напали первые сомнения. Ведь предстояло во что бы то ни стало преодолеть объединенное сопротивление всех Хэвилендов.
Деннис пристально всматривался в просветы впереди. Нужно было все обдумать про себя, прежде чем исполнить свое намерение. Но все же исполнить! Ибо никакого другого пути не было.
Он свернул на тропинку между кустами, ветки хлестали по лицу. В этот момент он удивительно походил на старого Роули Хэвиленда: нос и подбородок выступили вперед, глубоко запавшие задумчивые глаза спрятались под нависшими бровями. В конце тропинки находился маленький старинный домик садовника. Днем он со своей заостренной крышей и окнами из цветного стекла казался безвкусным муляжом, но теперь кругом стояла тьма, и вид его пробудил у Денниса лишь бесчисленные детские воспоминания.
