Берлин, 13 Декабря 1907 г.
GA 101.
Теософия, верно и глубоко понятая, будет все больше и больше вводить человека в непосредственную жизнь, к которой он не приближается — как обычно думают — благодаря материалистическому образу мыслей, а от которой он благодаря ему отчуждается.
Это положение часто высказывалось здесь и в других местах, при том или ином случае, чтобы охарактеризовать миссию теософского движения. Но современный человек вряд ли встретит его очень сочувственно; ибо многочисленнные наши современники ведь держатся мнения, что действительную жизнь — то, что они называют «жизнью», — нужно искать в чем-то совсем ином, а не в том, что может дать теософия; и они, конечно, думают также, что теософия меньше всего может быть призвана привести человека к деятельной, практической жизни. Но она это все-таки сделает. Она сделает это в малом сделает и в самом великом! Теософия будет в состоянии — если те, кто занимаются общественными или иными делами, будут проникнуты ею, — разрешить все великие вопросы современности таким образом, каким они должны быть разрешены, чтобы человечество получило возможность жить полной жизнью. Все многочисленнные искажения, все нездоровые условия нашего времени, все, что называют «вопросами современности», все, что теперь, с той или иной точки зрения, пробуют разрешить дилетантски, все это сможет быть плодотворно использовано, если наши современники соблаговолят проникнуться теософской истиной. — Однако это не должно нас теперь особенно занимать; этого надо было только коснуться.
Сегодня теософия должна занимать нас больше со стороны чувства и ощущения. Перед нашей душой должна скорее предстать мысль о том, как при более глубоком, исполненном чувства, восприятия жизни человеку как раз в такие дни, как сейчас, наше существование должно казаться особенно отвлеченным, пустынным, рассудочным и логическим. В такие дни, когда наступает один из великих праздников Рождества, Пасхи и Духова Дня, — мы видим, как люди еще продолжают удерживать внешние формы, некоторые внешние обычаи этих праздников. Но очень мало остается того, что живо чувствовали в такие дни в своей душе наши предки. Того глубокого, пронизывающего душу потока чувств, который испытывали наши предки относительно связи человека со всем космосом и с его божественной подосновой. Эти чувства особенно оживали в такие праздники. Ибо эти праздники были чем-то реальным для души. Она ощущала в эти дни иначе, чем в продолжение остальных частей года.
Теперешний человек не имеет никакого представления о том, что проходило через души в те древние времена, когда с приближением конца года все короче становились дни и праздновалось Рождество Иисуса Христа; или — Воскресение Христа, когда покров снегов понемногу исчезал с земли и то, что земля скрывала под ним, выступало опять на поверхность. Наша жизнь только по видимости конкретна. В действительности, чувствования наших современников сделались отвлеченны, рассудочны, пусты. Люди идут по улицам и чувствуют от праздника Рождества обычно не больше того, как что это праздник подарков; а то что они чувствуют еще сверх этого, стоит лишь в незначительной связи с теми глубокими ощущениями, которые в такие дни пронизывали наших предков. Человек потерял связь с жизнью. Снова достигнуть этой эпохи в жизни чувства — вот миссия теософии.
Кто занимается лишь понятиями и идеями — а это и называют обычно теософским мировоззрением, — тот понял из теософии лишь очень малую долю. Ее понял лишь тот, кто знает, что весь мир чувств и ощущений человека должен будет стать иным, когда теософия вживется в сердца и души; и то, что на короткое время стало отвлеченным, значение чего на короткое время было забыто, глубокий смысл наших праздников, встанет снова живым перед душой, когда это тесное внутреннее отношение ко всему окружающему миру снова охватит человека так, как оно может охватить его благодаря теософскому мировоззрению.
Уже не раз в подобном случае нас занимал более глубокий смысл праздника Рождества. Сегодня он должен занять нас еще с новой стороны. Сегодня это должно произойти так, что мы сначала уясним себе, как влияют теософские мысли и идеи на наш мир ощущений, как они фактически сделают человека чем-то совсем иным, нежели он есть теперь; чем-то, благодаря чему он снова узнает, что значит — ощущать непосредственно биение пульса духовной жизни в природе, действительно чувствовать теплоту, проходящую через мир и одушевляющую всех существ. Когда теперь человек смотрит на звездное небо, то, благодаря отвлеченной астрономии, оно заполнено для него отвлеченными, вещественными мировыми шарами. Эти мировые шары снова явятся человеку как тела некой души и некого духа; пространство снова одушевится и одухотворится для него. Он ощутит весь космос — с той же теплотой, с какой ощущает он на груди друга; но только дух космоса ощутит он, конечно, величественней и грандиозней.
Нам известно, что такую душу, какую мы знаем в человеке, — душу индивидуальную, обитающую, так сказать, в отдельном теле, — можно искать только в человеке. У других окружающих нас существ должны мы искать душу иным образом и в иной форме. Животные, живущие вокруг нас, также одушевлены; однако мы напрасно стали бы искать их душу здесь, на физическом плане. «Я» животных, которое мы называем «групповым Я», надо искать на астральном плане, и целые группы родственных животных — львы, тигры, кошки, — все отдельные группы родственных форм имеют одну общую душу, одно общее Я. Пространственная разделенность здесь на Земле не имеет в этом смысле никакого значения. Будет ли один лев здесь, в зверинце, а другой в Африке, это безразлично; все львы принадлежат вместе к тому самому Я, которое духовный исследователь может найти на астральном плане. Там эти групповые Я суть замкнутые в себе личности; и как ваша личность является замкнутой в себе здесь на физическом плане, так и групповое Я является замкнутой в себе личностью на плане астральном. Как ваши десять пальцев принадлежат к вашей замкнутой личности, так и все львы принадлежат к групповому Я львов; и если бы мы могли ознакомиться с отдельными групповыми Я на астральном плане, мы нашли бы, что наиболее выдающееся свойство групповых Я есть мудрость, — как бы мало ни казались нам на Земле мудрыми отдельные животные. По здешним качествам отдельных животных никто не вправе заключать о свойствах группового Я животной личности на астальном плане. Как ваши десять пальцеы не являют свойств индивидуального Я, так и отдельное животное не являет свойств группового Я. — Мудро действуют эти групповые Я, и мудрее, чем вы можете подумать, эти отдельные души животных; и все знакомые вам здесь отправления животных обусловливаются групповыми Я. — В нашей атмосфере, в окружности нашей Земли, живут они; их можно найти вокруг нас. — Когда вы наблюдаете полет птиц, как они при приближении осени тянутся с северо-востока на юго-запад, и при приближении весны опять возвращаются на родину с юго-запада на северо-восток, и когда вы спрашиваете себя: кто мудро направляет этот полет птиц? — то, как оккультный исследователь, в поисках отдельных распорядителей и управителей, вы придете к групповому Я отдельных пород или видов. Во всем животном населении живет астральное Я, которое для астрального плана есть такое же Я, каким здесь является человеческое, — но только более, гораздо более мудрое Я. Гораздо более умными Я, чем здешние физические люди, являются там, на астральном плане, замкнутые групповые личности, имеющие свои отдельные члены здесь, на физическом плане, и все, что мудро устроено у отдельных животных, есть откровение мудрости групповых Я животных. Мы будем иначе проходить через мир, если будем знать, что мы на каждом шагу проходим сквозь существ, деяния которых мы видим.
