Высоко в горах в Генигерском лесу жил разбойник со своей женой и пятью малыми ребятишками.
Недобрым местом считался в округе перевал в горах Генигерского леса. Конный и пеший пробирались узкими тропами, в обход, лишь бы не подстерёг их разбойник на горном перевале. Так что разбойнику лишь изредка удавалось поживиться: отнять у беспечного путника несколько монет или тощую дорожную суму. Сам же разбойник считался человеком вне закона и не смел спускаться в долину.
Если же случалось ему несколько недель подряд возвращаться в свою пещеру с пустыми руками, тогда его жена сама отправлялась вниз в селение.
Никто никогда не видел её лица. Косматые спутанные волосы дикими прядями торчали в разные стороны и падали ей на глаза. Она брала с собой своих пятерых детишек. Малыши шли, одетые в лохмотья, стуча деревянными башмаками. У них были чумазые мордашки, а волосы такие же грязные и нечёсанные, как у матери. Каждый нёс на спине мешок разве что чуть поменьше, чем он сам. Жена разбойника выбирала дом побогаче и без стука настежь распахивала дверь. Хозяева торопились сунуть ей мягкую лепёшку и кусок окорока. Все боялись жены разбойника, потому что знали, что с неё станется вернуться на следующую ночь и поджечь дом, где её прогнали с порога.
Однажды, бродя от дома к дому по улочкам селения, жена разбойника подошла к воротам монастыря Овед. Она позвонила в колокольчик, привратник распахнул окно и протянул ей шесть круглых хлебов: один ей и по одному для каждого ребёнка.
Пока она укладывала ещё тёплый хлеб в мешок, младший из её ребятишек увидел дверцу в каменной монастырской стене.
— Матушка, матушка! — позвал он. — Иди-ка сюда! Да иди же!
Дверца, снятая с петель, стояла просто прислонённая к стене. Жена разбойника, не долго думая, отшвырнула её в сторону и вошла в монастырский сад.
Настоятелем монастыря Овед был в то время аббат Иоанн, прославившийся своей добротой и святой жизнью. К тому же он изучил тайны лечебных трав и кореньев. Из далёких стран он привозил семена диковинных цветов и невиданных в этих краях растений.
Весной, когда первые цветы распускались в его саду, бабочки и пчёлы, казалось, слетались сюда со всей Дании. Люди издалека приходили, чтобы полюбоваться чудесными цветами аббата Иоанна.
Жена разбойника, как ни в чём не бывало, принялась расхаживать по дорожкам сада.
В этот час в монастырском саду работал послушник Марсалий. Это он оставил открытой дверцу в монастырской стене, чтоб выбрасывать из сада сорную траву.
Увидав жену разбойника, а с ней пять отчаянных сорванцов, он ахнул и бегом бросился им навстречу.
— А ну сейчас же уходите отсюда! — строго приказал он. — Пошли прочь, иначе вам придётся худо!
Он хотел было схватить нищенку за руку, но та кинула на него такой свирепый взгляд, что он невольно отскочил в сторону.
— Я жена разбойника из Генигерского леса! — Она встала поперёк дорожки, широко расставив ноги, и протянула к Марсалию руки со скрюченными пальцами. — А ну попробуй тронь меня, если посмеешь! — Послушай, что я скажу, — попробовал уговорить её Марсалий. — Ты же знаешь, это мужской монастырь, и по нашим законам ни одна женщина не должна сюда входить. Если монахи узнают, что я забыл запереть калитку, то мне здорово достанется. А то и вовсе прикажут убираться отсюда, куда глаза глядят.
— Ну и чёрт с тобой, — грубо сказала нищенка. — Выгонят, туда тебе и дорога.
Марсалий, совсем растерявшись, кликнул на подмогу двух дюжих монахов.
— А!.. Ты хочешь вышвырнуть меня отсюда? Я останусь здесь, сколько захочу! Слышишь, монах? — пронзительно и злобно завопила жена разбойника.
Одним звериным прыжком она подскочила к Марсалию и укусила его за руку. А пятеро мальчишек с отчаянным визгом и криками вцепились в рясы монахов.
Услышав столь необычный шум в саду, где всегда царили покой и тишина, из дверей вышел сам настоятель монастыря — аббат Иоанн.
Это был сгорбленный старик, волосы его блестели, как нити серебра. У него были старческие красноватые глаза, но взгляд их оставался глубоким и проницательным.
Он тут же приказал монахам вернуться в свои кельи и тихим шагом подошёл к жене разбойника. Она посмотрела на него исподлобья, угрюмо и настороженно. Но аббат Иоанн заговорил с ней приветливо.
— Ты можешь гулять по саду сколько пожелаешь, — сказал он с доброй улыбкой.
Жена разбойника только молча кивнула головой и снова пошла по дорожке между грядками.
Аббат Иоанн смотрел на неё и не мог надивиться. Он был уверен, что несчастная оборвашка никогда в жизни не видела такого прекрасного сада. Однако нищенка рассматривала цветы, будто это были её давние знакомые. Она улыбнулась розам и блестящим, как атлас, лилиям. Но поглядев на плющ и шалфей, укоризненно покачала головой.
Аббат Иоанн любил свой сад больше всего на свете. Он полагал, что все драгоценности и сокровища мира тленны и преходящи, кроме дивных цветов, которые одаряют людей божественной радостью каждую весну.
Аббат Иоанн ласково потрепал младшего мальчугана по спутанным волосам.
— Мне кажется, тебе и твоим сыновьям понравился мой сад!
— Так-то оно так, — задумчиво проговорила жена разбойника. — Не буду спорить, у тебя здесь растут кой-какие неплохие цветочки. Но мне довелось в жизни видеть другой сад. Он так прекрасен, что и слов нет. Где уж твоему саду тягаться с ним!
![Роза Христа [Сказки]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
