Валентина Васильевна Чудакова
Разведка
Ноги мои как ватные. Каждая клеточка тела вопит об усталости. Меня точно расчленили, и все я чувствую отдельно: голову, руки, спину... На секунду закрываю глаза и сразу же вижу подушку. Огромная, в ситцевой наволочке с голубыми цветочками. Она, как живая, сама услужливо лезет под голову. Наваждение. Как строевой конь, встряхиваю головой. При чем здесь подушка? Какая? Ах да, подушка из моего детства, из довоенного далека. Пуховая, набитая сладостной дремой и небылицами. Теплая, бабушкина... Когда это было? И было ли?..
Пытаюсь что-то сообразить и не могу. Мысли, как чугунные осколки, разлетаются в разные стороны, и никак их воедино не собрать. Так о чем же это я?.. С трудом проглатываю густую, как мыльная пена, горьковатую слюну, до предела напрягаю ускользающее сознание. Хмуро оглядываю далеко не стройную колонну своих подчиненных. Грязные, потные, молчаливые, они, как репинские бурлаки, налегают грудью на лямки тяжелых пулеметных волокуш и бредут по снежной целине, едва переставляя ноги и низко опустив головы. Я ощущаю в сердце легкое противное покалывание - это подкрадывается непрошеная жалость.
Ах, вот я о чем!.. Когда же мы спали в последний раз? Не могу вспомнить... Сколько времени человек может не есть? Не пить воды? Ну, сколько? Впрочем, это сейчас не существенно. А вот сколько можно не спать и держаться человеком?.. Трое суток? Четверо? Сколько?..
- Приказываю спать! Немедленно. Всем до одного спать!
- Надо бы соломы.
- Не выдумывайте! Пол не снег. Спать.
Команду повторять не приходится. Солдаты, не раздеваясь и не разуваясь, как подкошенные валятся на голый пол в обнимку с автоматами и засыпают мгновенно. От могучего разноголосого храпа звенят чудом уцелевшие оконные стекла. Промокшие полушубки и валенки исходят паром.
Моя правая рука и заместитель сержант Непочатов принюхивается, забавно морща изрядно подмороженный нос. С трудом раздвигает в улыбке большие потрескавшиеся губы:
- "Букет моей бабушки"... Помните такие духи?
Шутка до меня не доходит. Я лично не слышу никаких запахов. Едва подавляя раздирающую скулы зевоту, еле ворочая языком, осведомляюсь:
- Пулеметы не запотеют?
- Не должны. В сенях холодно. Часового ставить?
- Не надо. В деревне наших полно. Назначьте только дневального.
- Я сам подневалю.
- Ладно. Через два часа сменитесь.
... - Вставайте! Вставайте! - Назойливый голос лезет прямо в уши, и я чувствую явственно, как кто-то довольно бесцеремонно дергает меня за ногу. А очень знакомый голос опять над самым ухом требовательно и въедливо: - Да проснитесь же наконец! Лейтенант до вас пожаловал! Притулин.
Я села с закрытыми глазами. "Притулин? А при чем здесь Притулин? Он мне не начальство. Ах да, он из разведки... А при чем разведка?.."
Теперь уж я совсем отчетливо слышу голос сержанта Непочатова:
- Лейтенант Притулин вас давно дожидается...
Мне наконец удалось открыть один глаз. У порога стоял молодой командир взвода нашей полковой разведки и улыбался. Лучик его жужжащего трофейного фонарика скакал по лицам спящих солдат, заглянул мне в глаза. Загораживаясь рукой, я неласково спросила:
- Что тебе здесь надо?
Лейтенант усмехнулся:
- На свидание пришел.
- Я вот покажу тебе свидание, нахал. Погаси свой дурацкий фонарь!
А голова сама против воли так и клонится на полевую сумку, заменяющую подушку.
- Подожди, пулеметчица, не укладывайся. Дело есть. Хочешь со мной в разведку?
Я вскидываюсь, как пружина.
- Пошел ты со своей разведкой! Брысь отсюда! Четверо суток не спала. Вот дать тебе по шее...
Разведчик хохотнул:
- Ничего себе девушка кроет! Слабый пол. Нежное существо...
- Непочатов! Выставьте его за дверь! И ложитесь спать. Смену себе разбудите.
Разведчик и не думает уходить.
- Слушай, спящая красавица, тебя вызывает командир полка.
- Скройся, болтун!
- Без травли.
- Меня?! Сам командир полка? - На сей раз мне удается открыть оба глаза. - Зачем?
- Не знаю. Айда.
На улице я трижды с подвыванием зевнула, так что заныло за ушами. Долго терла лицо колючим снегом. Кажется, малость полегчало.
Из-за разрушенных мостов, сплошь заминированных дорог и снежных заносов полки нашей дивизии далеко оторвались от собственной и приданной артиллерии, от второго эшелона наступающих боевых порядков. Мы идем вперед налегке, имея при себе небольшой легкосанный обоз с продовольствием и боевым припасом для стрелкового оружия.
Наш полк буквально висит у противника "на хвосте". Но тем не менее нам никак не удается войти в непосредственное соприкосновение с основными вражескими частями и навязать им решительное сражение. Дело пока обходится короткими стычками с немецкими арьергардами (заслонами) да факельщиками поджигателями.
От настоящего боя фашисты уклоняются: то ли окружения опасаются, то ли мечтают заманить нас в западню. На это они мастера. С самого начала войны действуют по шаблону: притворно отступая на каком-либо участке фронта, завлекают в узкий коридор наши передовые силы, а затем вдруг, загнув фланги, смыкаются за нашей спиной. Вот тебе и окружение, излюбленный фашистами "котел".
