Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Сегодня он опять проснулся рано, очень рано: не спалось, хотя лег далеко за полночь.
Только-только рассвело.
Редкие машины. Чьи-то крики. Ветер.
Прошел в туалет, затем в ванную комнату.
Вышел на лоджию, закурил.
На душе было плохо.
Что-то в семье стало не так. Похолодало в доме.
Нет, не в отношениях с детьми. Дети были такими же, как и прежде. Они жили своим детским мирком. Им было даже невдомек, что между мамой и папой могут быть плохие отношения. Для них мама и папа – единое целое, как день и солнце, как ночь и темнота.
До недавнего времени так казалось и ему. Он очень ее любил. А влюбленные – это те же дети, наивные и слепые.
Видимо, он где-то что-то проглядел.
Сигарета закончилась.
До работы было еще долго, но он оделся и, никого не беспокоя, не вызывая служебную машину, вышел на улицу и пошел на работу пешком.
Народу на улице было мало, машин тоже. Воздух был чуть прохладным, поэтому идти не спеша было легко и приятно.
Вчера вечером опять произошел скандал. Она сказала, что он слишком долго ехал домой и от него пахнет женскими духами.
Да, приехал на двадцать минут позже, чем обычно, но он заезжал за тортом для детей. Чтобы найти нужный торт, пришлось объехать пять магазинов: он ведь помнит, какой скандал она закатила ему дома, когда он привез не тот торт. Вот и задержался. А духи… В наших кругах при встрече принято даже не целоваться, а прикладываться щечка к щечке. Наверняка кто-то из редакторов женского пола и приложился. И что, это разве повод для скандала? И главное, ничего не объяснишь.
Никакая аргументация не может пробить этот злобный напряженный взгляд некогда так любимых черных глаз.
На душе было плохо. А в теле ватно.
При входе в здание поздоровался с охранником и поднялся к себе в офис.
Никого еще не было.
У помощника нашел чайник, заварку в пакетиках и, включив чайник в сеть, стал смотреть в окно.
Ну что делать?
Почему она стала такой?
Может, оттого, что редко занимаюсь с ней любовью. Говорят, что от долгого воздержания бабы звереют. Но какая тут любовь, если устаешь на работе как проклятый, а дома по каждому пустяку разгорается скандал.
И если честно, то стал ее даже побаиваться, столько желчи бывает в ее словах и глазах во время ссор.
А иногда она ведет себя так, словно его совсем нет дома.
Детьми занимаются няньки. Дом убирает домохозяйка. А ему даже некому накрыть на стол, когда возвращается с работы. На вопрос «Что у нас на ужин?» она, не отрываясь от телефона, только бросает: «Ешь что найдешь», – и отворачивается.
И он ест, сам себе разогревая, нарезая, накладывая и сервируя.
Никак нельзя понять после ее слов «Я тебе не прислуга», что позорного в том, что жена за ужином накрывает на стол мужу. Почему ее не должны интересовать его дела, как ему достаются деньги, какие у него сегодня проблемы.
– Твои проблемы – это твои проблемы, – говорила она и садилась разглядывать очередной журнал мод.
Как-то он посоветовал ей перечитать «Душечку» Чехова.
– И что? – спросила она его, перечитав книгу. – Ты хочешь, чтобы я была похожа на эту глупую обабившуюся мещанку? Это же просто смешно.
Он тогда ей напомнил, как метко выразился Лев Толстой, когда рецензировал рассказы Чехова. Он писал, что Чехов хотел надсмеяться над своей героиней, а вывел образ идеальной русской женщины, жены, которая, искренне любя своего мужа, полностью растворялась в нем, его проблемах, заботах и нуждах. На это она ответила, что Толстой хоть и был великим, но детей бросил, сбежал из дома, а еще берется учить, как надо жить в семье.
Ну что тут сказать. Он же говорил не о Толстом, а об отношениях мужчины и женщины.
В общем, и на этот раз они не поняли друг друга.
Чайник щелкнул.
Значит, вскипел.
Взял пакетик с чаем, опустил в чашку, залил кипятком.
Во рту появилась неприятная слюна: он ужасно не любил чай в пакетиках.
И тут как прострелило: «А почему я все время пью чай в пакетиках? Что мешает заваривать чай в чайничке и пить нормальный чай? Может, чайничка нет?»
Порылся в шкафах. Заварных чайников было даже два. Поставил их рядом с чашкой, в которой плавал чайный пакетик, и вновь спросил себя, что мешает пить заваренный в чайнике чай.
Ничто.
Тогда почему он пьет чай в разовых пакетиках? Наверное, потому, что с пакетиком проще.
Послышались шаги.
Открылась дверь, и вошел помощник.
– Николай, – спросил он, – тебе не будет тяжело, если я попрошу в следующий раз заварить мне чай в чайничке?
– Никаких проблем, шеф. Мне даже удобнее, я-то пью из чайника.
– Ты пьешь из чайничка?
– Да.
– А почему мне завариваешь пакетиком?
– Мне казалось, вам все равно. Лишь бы побыстрее.
Ушел к себе в кабинет. Подумал: «Вот смотри. Проблема-то возникла из-за простого недопонимания друг друга».
Вошел помощник, принес чай, заваренный в чайничке.
