Олейор Д'Тар
Няня малышей тихонько поскреблась в дверь нашей спальни и, получив разрешение, уже во второй раз заглянула внутрь.
Но ребятишки, набегавшись за день, так умильно распластались на огромной кровати, что у меня рука не поднялась позволить ей их забрать. И она, легко улыбнувшись в ответ на мое покачивание головой, прикрыла за собой дверь.
Голова Амалии удобно устроилась на коленях Леры, что облокотившись на высоко поднятые подушки, сидела, прикрывшись белоснежным покрывалом. Вэон пристроился с другой стороны и она, машинально, думая о своем, перебирала его платиновые локоны.
Не знаю, чья магия сыграла такую шутку, но в моем сыне воплотились черты идеального темного эльфа. И как особый признак, шелковистые волосы цвета светлого серебра.
Амалия же… Была точной копией Леры. В уменьшенном размере. Золотистые кудряшки. Огромные голубые глаза. Лукавый взгляд, непоседливый характер и безграничная любовь к брату, слушать детские рассуждения которого она могла часами. И он платил ей тем же чувством. К которому примешивалась трепетная забота. И все это, несмотря на их очень юный возраст. В котором они, иногда, казались значительно старше, чем были.
Своим отношением друг к другу, к тем, кто их окружал, к своим сверстникам эльфам, детям из Старших Домов, которых отец специально приглашал в свой дворец, чтобы наша парочка не ощущала себя одиноко.
Глядя на них, я никогда не мог сдержать улыбки на своем лице. Вот и сейчас, несмотря на сгустившееся в воздухе напряжение, мои глаза лучились нежностью и любовью.
— Оли, — мы сразу, как только отзвучали клятвы, что давали друг другу, договорились: эта комната будет принадлежать, лишь нам двоим. И никакие государственные дела, никакие проблемы не проникнут туда, где сливаются воедино не тела, души. Где весь мир существует только для нас. И только ради нас солнце сменяет луну, распускаются цветы и поют птицы. И до сегодняшнего дня именно так и было. Так и было… — я должна идти с ними. Я поклялась передать клинки Даймонам.
Я не поднимаю на нее глаз, но это не мешает мне видеть, насколько она сжалась в ожидании ответа.
— Твоя клятва звучала несколько иначе. — Я отставил на столик бокал, который держал в руках, не решаясь поднести его к губам. Потому что желание напиться становилось все более невыносимым, терзающим до дрожи в руках.
— Ты позволишь им отправиться одним?
Этот вопрос я и сам задаю себе с той минуты, как Гадриэль передал привет от Асии и Рамона. Сопровождающийся хоть и вполне ожидаемой новостью, но, тем не менее, прозвучавшей как гром с ясного неба.
— Я не могу позволить идти тебе. — И я поднялся с кресла, в котором сидел. Потянулся, разминая уставшее тело. И, уже в который раз, просматривая мысленно создавшуюся ситуацию.
Все это было похуже, чем замкнутый круг. Идти им без мага Равновесия, крайне опасно. Сашку она не отпустит. И я с ней соглашусь. Слишком мало у него еще жизненного опыта, чтобы на равных общаться с Даймонами. Уж если он при виде Асии, которая стала Лере не менее близка, чем драконица, теряется так, что связать двух слов не может. И дело не только в ее необычной красоте. За эти пять лет она стала привычной и перестала так сильно цеплять взгляд. А вот глубинное спокойствие элитной наемницы, ее рассуждения о цене жизни и полное равнодушие к смерти, продолжают действовать на него как простенькое чародейство на малышню. А осознание, что она около двух тысяч лет пролежала в капсуле времени, ожидая, когда кто-нибудь сможет разрушить заклинание, не дающее ей соединиться в единое целое, вызывает полный ступор.
Так что…. Этот вариант полностью отпадает. Так же как и прадед, который вот уже пять лет безвылазно наводит порядок в Ковене Магов. И восстанавливает сеть наблюдателей в техногенных мирах, которая бы помогла выявлять родившихся там магов задолго до инициации. Да и…
Несмотря на то, что смотрится он бодрячком, та истории что-то надломила в его душе. И в глубине его глаз, когда он наведывается проведать наших ребятишек, я нет-нет, да замечаю усталость.
И остается одна Лера, которую я отпустить не могу совершенно по иным причинам. И не только потому, что она мать моих детей, моя жена и носитель сути Равновесия.
Похоже, пора признаться самому себе, что все эти годы я чувствую себя спокойно лишь тогда, когда она находится в поле моего зрения. И ничего с этим поделать не могу. Тот страх, что родился внутри меня, когда она едва не погибла, закрыв всех от Сферы Хаоса, не только живет внутри меня, но и активно здравствует.
— Олейор, ты так и не научился доверять мне? — Ее взгляд не обвиняет, но грусть, что дымкой скользит в них, заставляет меня действовать быстро и убедительно. Вопрос доверия для нас всегда стоял очень остро и любое подозрение в его отсутствии может привести к катастрофическим последствиям.
— Нет, родная. — Я проскальзываю к кровати, по пути сбрасывая перевязь с клинками на пол. И присаживаюсь рядом с ней, стараясь не потревожить спящего сына. — Я тебе полностью доверяю. — И стараясь перевести все в шутку, насмешливо добавляю. — Когда ты находишься рядом со мной. — Не позволяя горечи, что тяжело вздыхает в глубине моей души, вырваться наружу.
