По безмятежно-голубому небу плыли перистые облака. Колыбель, стоявшая в прохладной тени раскидистых кустов и прикрытая полупрозрачным муслиновым пологом, плавно покачивалась. Люций, не по-детски высокий и мускулистый, а оттого выглядевший несколько старше своих семи лет, нетерпеливо отбросил за плечо двухцветную копну вьющихся локонов и заинтересованно склонился над укрепленной на изогнутых полозьях люлькой. Из-под невесомого полога тут же понеслось восторженное гуканье, а розовые пяточки Артура жизнерадостно взбрыкнули над резным бортиком.
«Опять наш живчик умудрился выбраться из пеленок и свивальника, – лениво подметила я, нехотя приоткрывая один глаз. – Непоседа, весь в папочку…» Но послеобеденная дрема не торопилась выпускать меня из своих убаюкивающих объятий, поэтому я вновь откинулась на спинку кресла и погрузилась в сладкое полузабытье.
Солнце припекало. Луговые цветы источали тяжелый, дурманящий аромат, опьяняющий не хуже выдержанного вина. Неосторожная оса, позарившаяся на яблочное варенье, призывно желтевшее в хрустальной розетке, вяло бултыхалась в липком сиропе, жалобно подрыгивая мохнатыми лапками. Нянюшка Мариза, приставленная надзирать за крошкой Артуром, хоть и не очень-то верила в душевные добродетели этого чернокожего громилы – Кса-Буна, но сегодня все-таки положилась на его чутье, утратила бдительность и сейчас старчески похрапывала, спрятав лицо под оборками безупречно белого чепца. Привычный к жаре канагериец уважительно покосился на строгую домоправительницу, а затем – с почти собачьим обожанием, так не шедшим к его внушительной фигуре, – на свою молодую хозяйку, уснувшую в плетеном садовом кресле. Он макнул палец в варенье и спас глупое насекомое, а затем важно напружинил ноги и оперся на топор, преисполнившись гордости от оказанного ему доверия. Да и как не гордиться, если под его опекой сейчас беззаботно отдыхает не только сама госпожа Ульрика, но и ее дети!
«Вот то-то же!» – и Кса-Бун с бахвальством оскалил остро подпиленные зубы, довольный своей почетной миссией.
Две пары детских глаз – одни топазово-золотистые, а вторые шоколадно-карие – со жгучим любопытством заглянули под кусок легкого муслина, невесомо вспархивающего под порывами слабого летнего ветерка. Голенький малыш, вырвавшийся из плена окутывающих его пеленок, оживленно залепетал и требовательно застучал кулачками в стенки колыбели, вырезанной из ствола северной березы. Колыбель снова закачалась. Настоящее чудо, а не люлька – благодарное подношение искусных мастеров-троллей. Впрочем, неугомонный малыш уже в полной мере оценил достоинства сего замечательного подарка, проверив его на прочность своим первым, недавно прорезавшимся молочным зубом.
– Какой же он все-таки милашка! – восхищенно всплеснула руками прелестная, стройная девочка, вылитая маленькая королева. – Артур – настоящий эльфийский принц и мой брат! – Она кокетливо тряхнула длинными золотыми косами и пригладила подол дорогого атласного платья. – Когда он вырастет, то станет правителем Края Роз, так обещала наша матушка!
Зеленоглазый четырехмесячный принц согласно икнул, недвусмысленно подтверждая слова сводной сестрицы, и торжественно обмочил пеленки.
– Ха, да пусть он сначала с горшком управляться научится! – насмешливо поддразнил Люций, дергая малолетнюю фантазерку за одну из ее роскошных кос. – Твой мокропопый правитель! Как говорит мама: дети – цветы жизни, поэтому тоже нуждаются в горшках! – Он проказливо показал девочке язык. – Ну и любишь же ты хвастаться, Мириам!
– Я братом не хвастаюсь, я его люблю! – не осталась в долгу Мириам. – Вот как пожалуюсь матушке на твои выходки. А она тебя накажет и скажет, что женщин нужно уважать!
– А разве меня ты уже не любишь? – притворно изумился Люций, широко распахивая золотистые глаза.
Наблюдающий за детьми Кса-Бун насмешливо фыркнул, давно привыкнув к тому, чем обычно заканчивались подобные игривые перепалки.
Добросердечная, а по характеру абсолютно не злопамятная, Мириам немедленно приподнялась на цыпочки и примирительно чмокнула Люцифера в щеку.
– Люблю, конечно, – откровенно призналась она. – Ведь ты же мой жених!
Мальчик зарделся от удовольствия, вытащил из ножен богато инкрустированный кинжал и щедрым жестом опустил его в колыбель, вложив в кулачок малыша.
– Держи, младший братишка! – Он заговорщицки наклонился ниже и шепнул прямо в ушко Артура: – Между прочим, мне уже известно, что ты – дитя Света, а я – наследный принц демонов. Но клянусь тебе, брат, никогда между нами не возникнет вражды или соперничества. Ибо, – тут голос Люция обрел невероятную серьезность, – Свет и Тьма должны существовать бок о бок, в согласии и равновесии. И в этом залог процветания мира.
Мириам радостно захлопала в ладоши и запрыгала вокруг братьев. Кса-Бун удовлетворенно кивнул и испустил громкий вздох умиления.
«Надо же, – в который раз удивился он, – какие они разные – два родных сына госпожи Ульрики и ее приемная дочь. И все же – какие они похожие!»
Но в этот момент малыш Артур, вдосталь наигравшийся с тяжелым кинжалом, проголодался и басовито разревелся. Нянюшка Мариза проснулась, с кряхтеньем поднялась с мягкого табурета, шлепнула хулигана Люция и принялась грозно распекать нерадивого чернокожего остолопа, не углядевшего за проделками старшего принца. А вдруг малыш порежется этим злополучным кинжалом!
