— А если события становятся банальными, неинтересными?
— Тогда наступает время поработать мне.
— А как вы определяете…
Договорить журналистка не успела. Чем-то смахивающий на медвежонка церемониймейстер зычным голосом объявил:
— Сказочный приключенец — к его величеству!
Грянули трубы. Стражники взяли на караул. Журналистка рванула из сумочки фотоаппарат.
А приключенец уже шел к двери. Он чувствовал, как в груди у него словно бы концентрируется неприятный холод.
Страх, решил он. Так и есть, именно страх.
Это было почти унизительно. Для человека, много раз совершавшего предосудительные поступки. И ничуть он при этом не боялся, даже в первый раз. А вот сейчас, чинно вышагивая к двери в тронный зал — оробел. С чего бы? С ним не было такого даже в самый первый раз.
Ему вспомнилось лицо Иванушки-дурачка номер 38. Видел он его мельком, со всех ног удирая прочь. Лицо человека, купившего за большие деньги заговоренную и чертовски дорогую стрелу, улетевшую в сторону от заветного болота. Для этого хватило лишь слегка толкнуть его руку, когда он спускал тетиву.
Имело ли значение тогда, что кричал ему обманутый в своих ожиданиях жених? Вопли погнавшихся за ним по его приказанию холопов? Собственное дыхание, рвущееся из груди?
Все заслонил момент выбора, наполненный адреналином, превративший его в человека, способного умышленно причинить зло ближнему. А вот страха в нем не было вовсе.
Правда, его поддерживала вера в то, что он работает на сюжет. Ибо ведущими учеными давно доказано, что мир, в котором наступает засилье стандартных сюжетов, авторам становится неинтересен и хиреет, перестаёт существовать.
Дверь распахнулась, но вместо тронного зала за ней оказался лишь длинный, ведущий к нему коридор. И опять охранники с протазанами, автоматами и танглюкаторами в руках. Поспешно уступающие дорогу лакеи, дама в кружевах и водолазном шлеме, стайка пажей в тигровых шкурах и на ходулях, крупный бобер в цилиндре, при монокле и с дымящейся сигарой в лапе. Сменяющие друг друга, словно соперничающие запахи ладана, сирени, свежего кофе и доносящаяся откуда-то сверху легкая, можно сказать, задумчивая музыка.
Он шел, осторожно ступая по роскошному ковру, как и положено по дворцовому этикету, вышитому крупными буквами алфавита, обильно засыпанному обрезками кинопленки.
Орден благословения великого бога-автора! Самая почетная награда в мире. Он видел ее несколько раз, но даже представить не мог, что когда-нибудь получит. Честно говоря, в это не верилось до сих пор.
Ему, человеку с таким количеством злодеяний на совести, за спиной у которого тридцать пять лет усердного служения злу. Не обязательно каждый раз, но чаще всего ему. А как иначе придать сюжету занимательность, сделать его острым и захватывающим, кроме как устроить главному герою большую пакость?
Какую? Ну вот, к примеру, он угнал из-под носа у Золушки-56 тыкву-карету, тем самым лишив ее возможности попасть на бал. К чему это привело? Месяц спустя мачеха и ее дочки погибли в неожиданно вспыхнувшем пожаре.
Осматривавшие сгоревший дом констебли объявили Золушку поджигательницей. Это не понравилось жителям деревни, в которой все происходило. Они восстали, и волнения охватили всю страну прекрасного принца-56. Тот столкнулся с Золушкой во время штурма своего замка. Схватка на шпагах закончилась тем, что принц получил шикарный шрам во всю щеку и влюбился как мальчишка. Явно не без взаимности, поскольку прекрасная предводительница восставших спасла его из горящего замка. И исчезла, потеряв ботфорт…
Если пользоваться простой арифметикой, то он, приключенец, в очередной раз спас мир, но не на его ли совести тысячи погибших в той войне? И никуда от этого не денешься. Так же, как и от завершения истории с тремя поросятами, которым на свою беду помог Синдбад-мореход. Так же, как и от зрелища Карлсона-42, уходящего зигзагами от цепочки разрывов зенитных пушек в хищных лучах прожекторов.
Сотни и сотни подобных историй хранились в его памяти. Чего только стоит год, когда его откомандировали в Карибское море, к пиратам, на инспекцию сюжетов разбоя. А была и эпопея, начавшаяся с так некстати полученного вампума вождя могикан.
Тридцать пять лет!
Приключенец невольно вздохнул. И тут же шагнул в сторону, чтобы обогнуть парочку, одетую весьма легко. Забыв обо всем, они стояли обнявшись, не в силах оторвать друг от друга глаз.
Вот у кого не жизнь, а малина, подумал он, так это у приключенцев любовных романов. Без лишней суеты знай себе устраивай препятствия на пути влюбленных. И никакой излишней жестокости. Спокойная, почтенная работа. Ни малейших угрызений совести, поскольку парочка неизбежно встретится и соединится. А тут… Да, сказки бывают очень добрыми, но частенько в них кровищи просто по колено, а уж головы отрубленные катятся, словно шары в боулинге.
Даже приключенцам от фантастики и то легче. У них жертв и трагедий хватает выше крыши, но там… как бы это сказать? И кровь и преступления какие-то не настоящие, что ли. Да и трудно переживать гибель легионов зеленокожих чудовищ, нежити, мутантов. А вот если умирают люди из сказок, совесть тотчас просыпается и делает стойку.
