Прерывистая линия дорожной разметки размывается, пока не становится одной сплошной. Моё тело дрожит от тысяч миль, которые я провел, сидя на этом кожаном сиденье, мышцы правой руки гудят оттого, что долгие часы держал рычаг газа.
Но я не останавливаюсь. Я не могу и не знаю, почему. Что-то внутри меня подстёгивает двигаться вперед. Пробиваться напролом.
Горячий воздух врезается мне в лицо, и волосы разлетаются в неуправляемом хаосе.
Сдерживаю горький смех.
Неуправляемый хаос. Именно так они характеризовали меня.
Пустынное небо бесконечно, океан глубокого синего цвета. Вдалеке, словно маяк, возвышается город.
Потому что я подвел черту.
Что я делаю?
Для меня там ничего нет. Я знаю это. Там я уже все разрушил. Я уничтожаю всё, к чему притрагиваюсь.
По-прежнему не могу ничего сделать, но продолжаю давить на газ.
Я прислонилась к спинке своей кровати с альбомом для рисования, балансирующим на согнутых коленях. Меган прилагала все усилия, чтобы не смеяться и не подпрыгивать, сидя со скрещенными ногами на краю моей кровати.
— Сиди спокойно, — скомандовала я, кусая нижнюю губу, пытаясь правильно нарисовать ее рот. Растушевывать было тяжело, а мне хотелось сделать это идеально. У Меган была самая искренняя улыбка из всех, кого я когда-либо встречала. Я отказывалась портить ее.
— Но я хочу писать, — проскулила она и подпрыгнула немного сильнее. Больше сдерживаться она не могла, поэтому выпустила истерический смешок и скатилась с моей кровати. — Я скоро вернусь.
Со стоном я бросила свой альбом для рисования на кровать.
— Ты такая заноза в заднице, Меган, — крикнула я, когда она выбежала за дверь и помчалась через коридор в ванную. Она бегала писать, по крайней мере, уже третий раз за час. Девчонка не смогла бы усидеть на месте, даже ради спасения своей жизни.
— За это ты меня так сильно и любишь, — крикнула она в ответ.
Дверь ванной захлопнулась, а я подобрала альбом, чтобы рассмотреть рисунок.
Изумительное лицо Меган смотрело на меня, улыбаясь, ее обычно длинные, светлые волосы прорисованы несколькими оттенками угля, а ее голубые глаза большие и черные.
Она была моей лучшей подругой с того момента, как переехала сюда из Род-Айленда во время нашего второго года в старшей школе, почти пять лет назад. Я любила рисовать ее, потому что она так отличалась от типичных моделей, которые соглашались позировать. Она невысокая, застенчивая, и у нее уникальное лицо. Оно каким-то образом одновременно милое и любопытное. Это постоянное выражение на ее лице напоминало о ее наивности.
Она все еще жила с родителями, в том же районе, где я выросла, только на две улицы выше моего старого дома, мои родители и младший брат все еще жили там. Она часто зависала в квартире, которую мы делили с моим старшим братом Кристофером с тех пор, как два года назад я закончила школу. Мы с Кристофером пошли в университет штата Аризоны, а наша квартира располагалась близко к кампусу. Я училась на медсестру, но, боже, иногда я мечтала, что смогу сделать что-нибудь с моим изобразительным искусством. Я знала, что это абсурд, и было мало шансов, что из этого что-то выйдет. Но это не значило, что я не хочу.
Она улыбалась, вернувшись спустя две минуты.
— Чувствуешь себя лучше?
— О, да, — забравшись на кровать, она подползла, чтобы заглянуть.
Я прижала альбом к груди.
— Дай мне посмотреть, — она протянула руку и попыталась выхватить его.
Я покачала головой и прижала его сильней.
— Ты знаешь правила.
— Знаю, знаю, — она села на место. Никто никогда не должен смотреть. Никто, за исключением меня.
На полу, в сумочке Меган зазвонил телефон. Она наклонилась, чтобы вытащить его. Когда она поднялась, на ее лице отразилось волнение.
— Это он, — произнесла она одними губами, в то время как приняла вызов, поднося телефон к уху.
— Алло?
Возвратившись к своему эскизу, я старалась не улыбаться, пока слушала ее разговор с Сэмом. Последний месяц она охотилась за этим парнем с тех пор, как тусовалась с ним на вечеринке нашей общей подруги Калисты, устроившей в мае праздник в честь окончания последнего семестра. Один поцелуй, и она помешалась. Я не уверена, что он чувствовал то же самое.
— Да… мы сможем прийти… хорошо, увидимся там.
Она бросила телефон на кровать и завизжала.
О, боже. Меган никогда не визжала. Она больна.
— Похоже, сегодня вечером ты идешь на свидание, — пробормотала я, мое внимание было направлено на движения моей руки.
— Не я, а мы, — возразила она. — Сэм устраивает вечеринку сегодня вечером, и он хочет, чтобы мы пришли. Я не могу поверить, что он действительно позвонил, — сказала она, очевидно, разговаривая сама с собой. — Две недели и ни слова от него. Я уже начала думать, что он собирается бросить меня.
Только начала?
Так, может быть, мне надо немного помочь моей лучшей подруге.
Я вскочила с кровати, подошла к шкафу и стала рыться в нем, пока не нашла черную мини-юбку. Я дернула ее с вешалки и бросила ей.
— Вот… надень ее. Она будет выглядеть на тебе лучше, чем на мне. Ты знаешь, именно эти ноги изначально покорили Сэма. Думаю, парень буквально был сбит с толку, — я указала на нее. — И тебе лучше заставить его заслужить их.
![Волынщики [современная орфография]](/storage/book-covers/9e/9e499da6d3f35af7b9eb2f5fff141343941aab39.jpg)
