Ночь выдалась жаркой и липкой — обычное дело для летнего Нового Орлеана.
Варли остановился, чтобы взглянуть на свое отражение в витрине. Что ж, в любом ночном клубе его примут за своего. В меру подложенные плечи пиджака, узкие лацканы, китайский шелковый галстук с десятками вышитых вручную сиамских бойцовых рыбок, темно-серые брюки-клеш, двухцветные кожаные ботинки на «танках».
Однако за преданность моде приходилось платить: от пота рубашка уже прилипла к спине, ботинки жали, тщательно уложенный под мусс кок превращался в бесформенную копну.
Слава Богу, страдать оставалось недолго. Из бара, расположенного в паре кварталов, нежно несся звук вожделенного «баса». Он поставил ногу на бампер автомобиля, чтобы завязать шнурок, и краем глаза поймал надпись, сделанную черной краской на стене банковского здания: ПРАВЯТ ВАРГРЫ.
* * *
В этой части города подобных надписей хватало, но слово «варгры» встретилось ему впервые. В нем словно пропустили одну или две гласные. Варли зашагал дальше, выбросив слово из головы.
Бар располагался в торговом районе, неподалеку от университетских кампусов. С наступлением темноты поток домохозяек сходил на нет и улицы оставались в распоряжении студентов. Здание, примыкающее к бару справа, давно уже снесли, пустырь превратился в импровизированную автостоянку, стена — в холст для граффити. За последние десять лет бар несколько раз менял название и владельцев, но в нем по-прежнему звучала живая музыка.
Вечер давно уже начался. Студенты в травленых джинсах от Кэлвина Кляйна и теннисках поглядывали на панковатых, с немыслимыми хайрами девиц, кучкующихся на углу. Варли взглянул на стену, скорее автоматически, чем с интересом. Дважды в год владелец здания белил ее, тем самым открывая новые возможности для самодеятельных художников-вандалов.
Вроде бы новых шедевров в галерее не появилось: выражения юношеской любви, «классовые лозунги», названия логотипы любимых групп, какие-то требования, ругательства… ан нет, поверх всего, цветом алой крови, — «ПРАВЯТ ВАРГРЫ».
Косяк входной двери подпирали двое крепких молодых парней, один пониже ростом, второй — повыше. В кожаных куртках с отжеванными рукавами и рваных джинсах, остриженные «под бритву», с кобрами и шипастыми розами, набитыми на мускулистых руках. Тот, что пониже, уперся ладонью в плечо Варли, остановив его. Перед носом Варли появились три пальца, похожие на венские сосиски.
— Что бы это значило, Сандер? — задал риторический вопрос высокий. — Уж не хочет ли этот тип проехать на халяву?
— Нет, Хью, — усмехнулся маленький. — На это у него кишка тонка. — И его черные глазки с вызовом уставились на Варли.
Варли покраснел, протягивая влажную от пота пятерку. Сандер что-то буркнул, взял деньги, передал Хью, который держал во второй лапище пачку мятых бумажных купюр. Тот. вытащил из пачки две долларовые бумажки, сунул Варли. Сандер отступил в сторону, освобождая проход. Варли почувствовал, как они провожают его взглядами.
В клубе царила темнота. Светились только реклама пива над баром да с полдюжины прожекторов, направленных на сцену. По утверждению менеджера, работала система кондиционирования, но множество потных тел и открытая дверь сводили ее воздействие к нулю.
Гремела музыка. От грохота ударных и воя бас-гитары завибрировали пломбы в зубах. Барабанные перепонки едва не лопались.
Трое музыкантов кожаными куртками без рукавов напоминали парней, стоявших у входа: лидер-гитара, высокий, очень худой, коротко стриженный блондин-альбинос, от затылка до пояса — косичка, оплетенная бисером, бас-гитара, молодой латинос с иссиня-черным хайром дыбом, и ударник, чуть ли не мальчишка, но Варли понимал, что ему никак не меньше восемнадцати, иначе его не пустили бы в бар, где продают спиртное. Наголо выбритая голова придавала ему сходство с младенцем, пусть из уголка рта и торчала сигарета. Лысый ударник набрасывался на свои стояки с яростью драчуна-мужа, мутузящего свою жену. Басовый барабан украшало изображение головы волка с разинутой пастью и поблескивающими красными глазами: кто-то приклеил на их место велосипедные отражатели. Под нижней челюстью волка бежало слово: ВАРГРЫ.
Варли погрустнел. Он-то надеялся, что слово поддавалось дешифровке, а на деле вышло, что это название никому не известной группы.
Он направился к бару: хотелось взять стакан пива, устроиться у стойки и дожидаться появления подходящей телочки на вечер.
У бара толпился народ, так что Варли пришлось поработать локтями, чтобы отвоевать свое пиво. В тот самый момент, когда он подносил стакан ко рту, его сильно толкнули в спину и пиво выплеснулось на рубашку. Он обернулся, чтобы рявкнуть на наглеца, и уставился в собственную физиономию.
Мгновения замешательства хватило, чтобы девушка в зеркальных очках и кожаной куртке, рукава которой изжевал и съел какой-то большой, но добрый (руки-то остались) зверь, протиснулась мимо него к стойке. Варли уже не возражал против того, что она заняла его место. Даже большущие очки не могли скрыть красоты девушки: такую очаровашку он встречал впервые.
Светлые, почти бесцветные волосы, на левом виске заплетенные в косичку, украшенную бисером, спускающуюся до бюста. Чем-то она напомнила ему Юла Бриннера в «Десяти заповедях». Губы и ногти цвета темной, венозной крови. Футболка с низким вырезом «под леопарда», кожаные брюки «садо-мазо», испещренные молниями. И алые туфли на высоченном каблуке.
