Существует древняя легенда о римском императоре, который, чтобы показать свою власть, вызвал командира верного легиона и велел ему с его людьми идти по Азии до края света. И вот тысяча человек исчезла на огромном континенте, была проглочена им навсегда. На каком-нибудь неизвестном поле битвы последняя горстка выживших выстроилась в каре, защищаясь от нападения варваров. А их орел, может быть, поколения спустя стоял, одинокий и полинявший, в палатке вождя кочевников. Но тот, кто знал этих гордых людей, их службу и традиции, мог предположить, что они продолжали идти на восток, пока хоть один оставался на ногах. В 8054 г. от рождества Христова история повторилась, как это всегда бывает. Первая Галактическая империя разваливалась. Диктаторы , императоры, объединители вырывали изпод власти Центрального Контроля свои собственные и соседние солнечные системы. Космические императоры поднимали флаги и истребляли флоты, чтобы поглощать добычу – остатки крушения империи. В это время процветали только безжалостные. Тут и там человек или группа людей тщетно пытались противостоять потоку разрушения и разобщения. И среди этих борцов, которые отказывались забыть веру в нерушимое правление Центрального Контроля, самыми заметными были остатки Звездного Патруля, вооруженного объединения, которое тысячи лет пользовалось непререкаемым авторитетом. Возможно, именно потому, что в своих рядах они больше не находили безопасности. Эти люди еще крепче держались друг друга, еще строже придерживались своего древнего кодекса этики и морали. И их упрямая верность исчезнувшим идеалам и раздражала новых правителей, и вызывала у них жалость. Джоркам Дестер, последний агент Контроля на Десте, вынашивавший собственные честолюбивые планы, по приезде римского императора избавил свой сектор от Патруля. Он вызвал с полдюжины офицеров, командовавших еще пригодными к полетам кораблям, и приказал им – именем Контроля – вылететь в космос и нанести на карты (так он сказал) забытые системы на границе Галактики, системы, которые не посещались уже много поколений. Он дал неопределенное обещание основать новые базы, на которых Патруль укрепится и оживет и снова сможет бороться за идеалы Контроля. И, верные своей древней присяге, они подняли свои корабли, с неполным экипажем, без надлежащего снаряжения, без настоящей надежды, но намеренные выполнять приказ до конца. Одним из этих кораблей был разведчик «Звездное пламя».
Патрульный корабль «Звездное пламя», Веганский регистр, совершил свою последнюю посадку ранним утром. И посадка была трудной, потому что две изъеденных дюзы взорвались как раз в тот момент, когда пилот посадил корабль на стабилизаторы. Корабль подпрыгнул раз, другой, изогнулся и лег на израненный метеорами бок. Рейнджер сержант Картр, поддерживая левое запястье правой рукой, облизал кровь с разбитых губ. Стена пилотской рубки с иллюминатором превратилась в пол, защелка двери уперлась в одно из трясущихся колен Картра. Латимир не пережил посадки. Один взгляд на странно изогнутую черную голову астрогатора сказал об этом Картру. Мирион, пилот, безжизненно свисал из паутины ремней у контрольного щита. Кровь текла по его щекам и капала с подбородка. Может ли течь кровь у мертвого? Картр так не думал. Он сделал медленный пробный вздох и почувствовал облегчение, оттого что вздох не сопровождался болью. Ребра целы, несмотря на удар, который отбросил его к стене. Он невесело улыбнулся, осторожно вытягивая руки и ноги. Иногда выгодно быть крепким нецивилизованным варваром с пограничной планеты. Свет замигал и погас. Картр чуть не взорвался, вопреки своему тщательно соблюдаемому спокойствию ветерана. Он ухватился за замок и потянул. Резкая боль в руке привела его в себя. Он не заперт, дверь сдвинулась примерно на дюйм. Он может выйти. Нужно выйти и отыскать врача, чтобы помочь Мориону. Пилота нельзя двигать, пока не будет ясно, насколько серъезны его раны… И тут Картр вспомнил. Врача нет. Уже три… или четыре… планеты. Рейнджер покачал болящей головой и нахмурился. Потеря памяти еще хуже боли в руке. Он не должен терять память. Три посадки назад, вот когда это было! Они отбили нападение зеленых после того, как вышел из строя носовой бластер. Тогда врач Торк получил отравленную стрелу в горло. Картр еще раз покачал головой и одной рукой начал терпеливо работать. Прошло немало времени, прежде чем он смог открыть дверь настолько, чтобы суметь протиснуться. Неожиданно в щель протиснулся голубой луч.
– Картр! Латимир! Мирион! – послышался голос из темноты. Только у одного человека на борту был голубой фонарь.
– Рольтх! – узнал Картр. Его подбодрило, что ждал его не кто-нибудь, а член их собственного исследовательского отряда. – Латимир мертв, но Мирион, мне кажется, еще жив. Ты можешь войти? У меня как будто сломано запястье… Он отодвинулся, давая возможность войти. Тонкое голубое световое копье прошлось по телу Латимира и сконцентрировалось на пилоте. Потом трубка фонаря оказалась в здорой руке Картра, а Рольтх пробрался к бессознательному Мириону.
