Barbara Davis
The Last of the Moon Girls
Литературно-художественное издание
16+
Художественное оформление Н. Каштыкиной
Ответственный редактор В. Стрюкова
Выпускающий редактор Е. Долматова
Художественный редактор Н. Каштыкина
Технический редактор И. Гришина
Компьютерная верстка Е. Беликова
Корректор Д. Шитт
This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency.
Inspired by the original cover design by Micaela Alcaino
В коллаже на обложке и суперобложке использованы: фотографии © Galushko Sergey, AlohaHawaii, biletskiyevgeniy.com / Shutterstock.com и иллюстрация © Olga Korneeva / Shutterstock.com.
Во внутреннем оформлении использована иллюстрация: © Olga Korneeva / Shutterstock.com.
Пиктограммы на форзаце: © Palsur, Buternkov Aleksei / Shutterstock.com.
Используются по лицензии от Shutterstock.com.
Copyright © 2020 by Barbara Davis
© Флейшман Н., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2022
* * *
Посвящается женщинам — целительницам душ, служительницам света, творительницам волшебства.
Любовь творит чудо.
Это высший смысл мироздания, благословение Вселенной.
Новалис
Преданные воде останки подвергаются совсем иному разложению: в каком-то отношении более безжалостному, в каком-то — напротив, щадящему. Так мне, во всяком случае, объясняли. Нам, женщинам из рода Лун, не доводилось это узнать. Когда для нас приходит час покинуть мир, мы по традиции выбираем огонь, и пепел наш развеивают по той земле, которой наш род владеет уже больше двух веков. Мой прах отныне тоже там — смешался с прахом моих предшественниц.
Неужели с моего ухода минули лишь считаные недели? Недели неприкаянной подвешенности между двумя мирами — когда я, не в силах здесь остаться и не желая уйти навсегда, терзаюсь сожалениями и незавершенным делом. Эта отъединенность почему-то кажется мне чересчур долгой. Но сейчас я размышляю не о собственной смерти, а о гибели двух юных девушек — Хизер и Дарси Гилмэн, — произошедшей уже восемь лет назад. Около трех недель они считались без вести пропавшими, пока наконец тела их не вытащили из воды. Это жутко было наблюдать — однако смотреть на это мне все-таки пришлось. Полицейские настойчиво прочесывали мой пруд, полностью уверенные, что найдут там то, что ищут. И почему бы нет — если уже весь городок косился в мою сторону! Из-за того, кто я такая. Из-за того, какая я. Или по крайней мере какой я представлялась в их глазах.
Память, похоже, ничуть не умирает вместе с плотью. Сколько лет уже прошло с того страшного дня у пруда, а я до сих пор помню каждую подробность — все это раз за разом безжалостно проносится передо мной, словно по замкнутому кругу. И шеф полиции в высоких болотных сапогах, и его люди в лодке. И фургон судебных медиков, стоящий неподалеку с широко распахнутыми задними дверями в ожидании нового скорбного груза. И белое как кость лицо несчастной матери, которая вот-вот узнает судьбу своих дочерей. И перешептывания, перебегающие по толпе, точно электрический ток. И наконец — красноречивый пронзительный свист.
Над собравшимися воцаряется тишина — та, что подавляет всех собственным грузом, грузом смерти. Наконец на свет показывается первое тело, и вымокший труп вытягивают на берег. Никто не в силах даже пошевелиться при виде безвольно повисшей руки в грязной коричневой куртке, из рукава которой стекает вода. И этого раздувшегося, почерневшего лица, полуприкрытого налипшими темными прядями мокрых волос.
Полицейские крайне бережно обращаются с погибшей — с какой-то жуткой деликатностью, которую мучительно наблюдать. Я понимаю, что так они стараются сохранить возможные улики, и по спине у меня пробегает холодок. Теперь в полиции могут завести дело. Причем дело это будет состряпано против меня.
Спустя немного времени появляется и второе мертвое тело. И тут тишину разрывает страшный вопль. Сердце матери не в силах вынести этой картины — во что обратились ее милые девочки.
С этого все и закрутилось. Тот жуткий день положил начало и всему остальному. Концу нашей родовой фермы. А возможно, — и концу самого рода Лун.
Альтея Лун умерла.
Таков был главный смысл письма.
Умерла одним воскресным утром в собственной постели. Умерла после долгой изнурительной болезни. Умерла и уже кремирована, а ее пепел развеян по земле на восходе полной луны, согласно завещанию покойной.
Комната словно окуталась туманом. Сквозь пелену слез Лиззи просмотрела письмо дальше, едва различая лаконичные убористые строки:
«Поскольку местонахождение Вашей матери на данный момент неизвестно, Вы становитесь единоличной владелицей „Фермы Лунных Дев“. В соответствии с последними пожеланиями Вашей бабушки, отправляю Вам эту бандероль».
Внизу письма стояла подпись — Эвангелина Бруссар. Имя это ей знакомым не показалось, но из письма совершенно определенно следовало, что эта дама — кем бы она ни являлась — знала о последних днях Альтеи куда больше, нежели Лиззи. Сама она даже не в курсе была, что бабушка вообще чем-то болела.
