Если события, происходившие вокруг четвертой планеты системы, хоть как-то терзали звездное светило, оно все равно ничем не выдавало этого невооруженному глазу случайного наблюдателя. Питая окружающее пространство своим золотистым свечением, звезда оставалась такой же невозмутимой, какой и была до начала битвы. В отличие от самой планеты ее покалеченная поверхность медленно открывалась всеобщему взору в проникающих на нее солнечных лучах. Обширные пространства, бывшие когда-то зелеными, голубыми или белыми, теперь окрасились в пепельно-серый и красновато-коричневый цвета. Сквозь залежи потревоженных облаков в небо поднимался дым от сожженных городов и охваченных ярким пламенем вечнозеленых лесов. Перегретый пар вздымался со дна питаемых ледниками озер и мелководных морей.
Глубоко под слоями пепла и осколков, мутным покровом окутавших планету, двигался боевой корабль, который, вероятно, был больше других в ответе за учиненный хаос. Корабль представлял собой массивный овоид из йорик-коралла, его черная, грубо скроенная поверхность была местами опоясана каймой из более гладкого вещества, блестящего, как вулканическое стекло. Во впадинах, расположенных на грубых участках поверхности, скрывались пусковые установки и плазменные пушки. Другие углубления, более напоминающие кратеры, служили пристанищем для довинов – тягунов, исполнявших одновременно и двигательные, и оборонительные функции. От носа до кормы корабля протянулась череда алых и зеленовато-синих отростков, на которых, словно гроздья, повисли неотличимые от астероидов истребители. Множество меньших по размерам корабликов вилось вокруг большого: одни восстанавливали поврежденные во время битвы участки, другие перезаряжали истощенные орудия, третьи доставляли с выжженного мира военные трофеи.
Чуть дальше от места, где несколько часов назад кипела битва, медленно дрейфовало небольшое суденышко, черное, как и все прочие, но ограненное и отшлифованное, словно драгоценный камень. Свет пульсировал то на одной грани корабля, то на другой, как будто какие-то данные передавались от сектора к сектору.
С площадки в нижней части угловатого корабельного носа сухощавая фигура, удобно устроившаяся на подушке, наблюдала сквозь иллюминатор за пеленой космических обломков, застилавшей окружающее пространство: от отдельных частей истребителей и более крупных кораблей Новой Республики до объятых зловещим покоем человеческих тел в скафандрах, не сдетонировавших снарядов и пробитого фюзеляжа невоенного судна, надпись на котором идентифицировала его как «Пенга Рифт».
Неподалеку в безвоздушном пространстве висел обгоревший остов оборонительной платформы. В другой стороне можно было разглядеть покореженный крейсер, вращавшийся одновременно вокруг своей оси и по спиральной орбите, исторгая наружу свое содержимое, словно лопнувший гороховый стручок. Где-то еще крупный республиканский транспортник, насаженный на острый выступ абордажного бота, неотвратимо тянуло к жерлу гигантского флагмана.
Восседавшая на подушке фигура созерцала эту картину без каких-либо признаков восторга или сожаления. Разгром был предопределен необходимостью. Произошло только то, что должно было произойти.
Немного поодаль стоял прислужник, передававший обновленные сведения, которые поступали на тонкое живое приемное устройство, присосавшееся с внутренней стороны к его правому предплечью шестью крошечными лапками.
– Победа за нами, ваше преосвященство. Наши воздушные и наземные силы сокрушили их крупнейшие населенные центры, а военный координатор успешно обосновался в мантии планеты, – прислужник бросил быстрый взгляд на приемный виллип, чье мягкое биолюминесцентное свечение заметно оживляло обстановку в достаточно скудно освещенных покоях. – Военный тактик командующего Тла придерживается мнения, что астронавигационные карты и исторические материалы, хранящиеся на планете, будут стоить всех затраченных усилий.
Священник, которого звали Харрар, перевел взгляд на флагман.
– Тактик уже поделился своими мыслями с командующим Тла?
Замешательства прислужника было вполне достаточно для достоверного ответа на поставленный вопрос, но Харрар все равно ждал словесного отзыва.
– Наше прибытие не обрадовало командующего, ваше преосвященство. Он ни в коей мере не отрицает необходимость жертвоприношений, но он заявляет, что возглавляемое им вторжение достаточно успешно и без вмешательства религиозных наблюдателей. Он боится, что наше присутствие только осложнит его задачу.
– Командующий Тла не способен осознать, что нам необходимо наступать на врага на всех фронтах, – произнес Харрар. – Можно подчинить себе любого противника, но его послушание не станет гарантией того, что он отречется от своих истинных убеждений.
– Должен ли я передать это командующему, ваше преосвященство?
– Это не твоя забота. Я поговорю с ним сам.
Харрар, мужчина средних лет, поднялся с места, подошел к кромке полигональной прозрачной поверхности и замер, соединив свои трехпалые руки за спиной; недостающие пальцы были принесены в жертву богам во время церемоний и ритуалов посвящения и служили средством возвышения над окружающими. Его статное тело было задрапировано в эластичную материю мягких тонов. Узорчатый и собранный в складки головной убор скрывал его длинные черные пряди волос. На тыльной стороне шеи красовались изогнутые отметины, впечатавшиеся глубоко в его кожу, упруго натянутую рельефным позвоночником.
