– Зачем ты притащила меня сюда на этот раз? – спросил он без злости, без раздражения и даже без любопытства.
Он знал, что ответа не будет.
Они медленно шли по извилистой тропинке, вьющейся между резных железных оград. Непомерно разросшиеся кусты жасмина в клейких весенних листьях и мрачные старые туи бросали узорные тени на истертые временем могильные камни. Пахло дождем, сырая земля податливо пружинила под ногами и казалась живой.
Она несла в руках букеты бледных нарциссов, и цветы трепетали на ветру, словно пламя – такое же холодное и безжизненное, как и все вокруг.
Она же, напротив, казалась непривычно оживленной. Так было всегда, когда они приходили на кладбище.
– Не стоит забывать тех, кто ушел, – наконец заговорила она и толкнула рукой калитку.
Он нехотя двинулся за ней.
– Мертвым все равно, помнят о них или нет.
– Они становятся мертвыми лишь тогда, когда о них забывают, – возразила она.
Он молча наблюдал за тем, как она украшает цветами надгробие. Бросив взгляд на часы, он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Если она поторопится, он еще успеет на деловую встречу, которая может стать весьма важной; но, кажется, она и не думала спешить.
– Хорошо, – покорно вздохнул он. – Им все равно, но тебе не все равно, а значит пусть будет так, как ты хочешь.
Ее детские затеи давно перестали удивлять его. Он старался просто не обращать на них внимания, потому что больше всего не любил ненужных эмоций.
Она глянула на него через плечо и улыбнулась – почти как прежде. Ее лицо стало совсем юным. Маленькая, хрупкая, с короткой мальчишеской стрижкой, она сейчас вполне могла бы сойти за подростка, если бы не огромные египетские глаза, глядящие, казалось, из тьмы веков.
Ветер шумел в кронах деревьев, обрывал лепестки свежих цветов на соседнем надгробии и заставлял их кружиться, даруя им новую недолговечную жизнь.
Она села на старую деревянную скамейку. На ее щеках выступил несвойственный ей легкий румянец, а глаза ярко заблестели. Он вскользь подумал о том, что надо бы сделать ей комплимент, и вновь вернулся к своим мыслям о предстоящем разговоре.
– Здесь так тихо, – проронила она.
– Дома тоже вроде бы не шумно.
– И еще здесь всегда цветы.
Она рассеянно облокотилась на ограду. Легкие облака быстро бежали по небу, временами заслоняя солнце, и ее тонкая рука почему-то иногда казалась прозрачной.
– Послушай, я куплю тебе розы. Целую охапку роз, хочешь?
Только пойдем домой.
– Дома цветы умирают.
Он хмыкнул и сел рядом с ней.
– А здесь они живут вечно.
– В подобных местах видеть умирание того, что дорого, не так больно.
Он забарабанил пальцами по скамейке.
– Господи, ну почему ты так любишь кладбище?
– Для меня это место воспоминаний, – тихо сказала она. – Помнишь нашу первую встречу?
Это случилось зимой. Не чувствуя холода, он бесцельно бродил среди засыпанных снегом покосившихся крестов, ему было страшно одиноко и казалось, что так будет всегда. А потом появилась она.
– А, ты об этом…- протянул он и попытался вызвать в памяти тот день, но не увидел ничего, кроме смутно белеющих деревьев.
– Нельзя жить воспоминаниями, – решительно сказал он.
– Но только ими мы и живы, – еще тише ответила она. – Можно ли сказать, что ты есть, если о тебе никто не помнит?
– А ты помнишь, что сегодня вечером мы собирались пойти в гости? – в свою очередь спросил он и поднялся на ноги.
Облако вновь набежало на солнце, и она в своем темном наряде, казалось, растворилась в густой тени туи, и только лицо лунно белело.
– Мы идем домой, – сказал он.
Она будто его не слышала.
– А знаешь, говорят, призраки исчезают, если о них забыть.
Ее голос сливался с мерным шелестом трав.
– Призраки, привидения, вампиры… Меньше нужно телевизор смотреть, – снисходительно посоветовал он и вышел из калитки.
– Если ты помнишь, я не смотрю телевизор.
А ведь правда. Он как-то не задумывался над этим, не обращал внимания. Ему и в голову не приходило поинтересоваться, чем она занимается, когда его нет дома.
Ему стало немного неловко, и оттого он ответил с излишней резкостью:
– У меня есть о чем помнить и кроме этого, и вообще, мне надоели эти бесконечные разговоры о смерти, эти бесконечные копания в прошлом. Пусть мертвые спят спокойно, не будем их тревожить. И пусть исчезнут хоть все призраки на свете, мне все равно…
Он замолчал и оглянулся.
Скамейка была пуста.
