Владимир Дрыжак
ПОЛЛИТРА БЫТИЯ
(ЧИТОЧЕК ИСКУПЛЕНИЯ)
Компания мух дружно ввалилась в помещение и с гвалтом рассосалась по стенам. Инспектор высунулся в окно и повертел головой. Улица не содержала ничего примечательного: квелые тополя с поникшей пыльной листвой, вялые прохожие да очумелые от жары воробьи. Короче, полный пейзаж.
"Ну вот, уже конец августа, - подумал инспектор отрешенно. - Лето прошло, а отпуском даже не пахнет. И, судя по всему, не запахнет до конца октября... Плакало море!.. И черт с ним. Лучше съезжу к тетке - картошку помогу выкопать, карасей половлю...".
Он прошел к столу, сел, уперся локтями в столешницу и вперил взгляд в лицо человека, сидевшего напротив.
Напротив сидел свидетель проишествия. Он же потерпевший. Он же задержанный при обстоятельствах, которые теперь и предстояло выяснить.
Разговор длился уже час с хвостиком, за это время инспектор несколько раз сминал бланк протокола допроса и бросал его в урну, заменяя новым, который ожидала такая же участь. Потому что свидетель нес какую-то несусветную чушь, и эта чушь в официальном протоколе смотрелась примерно как батарея парового отопления в холодильнике.
Открытое окно ничуть не облегчило ситуацию. Жара только усилилась и усугубилась мухами. Инспектор снял пиджак, повесил его на спинку стула и укрепился в прежней позе.
- Так, - сказал он.- Разговор у нас что-то не клеится. Давайте попробуем все с начала.
На самом деле не клеилась версия, и инспектор решил применить один из своих излюбленных приемов, суть которого состояла в следущем: Он дает понять подследственному, что предыдущий обмен мнениями считает как бы неофициальной частью бесседы, а теперь переходит к ее официальной части, в процессе которой любые сведения подвергаются скурпулезному документированию и могут быть использованы против или в пользу подследственного, в зависимости от того, насколько они не противоречивы. - Вы мне ничего не говорили, а я, соответственно, ничего не слышал. Договорились? Я понятия не имею о том, что произошло, а вы хотите мне все разъяснить. Если мне что-нибудь будет непонятно, я буду уточнять, пока не станет понятно, но в протокол пишу все подряд. Ну и.., вы постарайтесь, чтобы было понятно сразу. Дело к вечеру, а затягивать дорос не в ваших интересах.
Задержанный сидел на стуле прямо и не обращал внимания на мух, поочередно пикитировавших ему на лысину. Это был мужчина в возрасте, невзрачный, но хорошо сохранившийся, с очень даже румянными щеками и без всех этих склеротических жилок на лице. Алкоголика в нем было трудно заподозрить, а между тем, в правом внутреннем кармане серого пиджака, надетого прямо на футболку, явственно просматривалась бутылка если не водки, то, во всяком случае, не кефира.
"А кстати, где он взял бутылку? - подумал инспектор - он ведь с десяти утра в камере сидел?"
Но бутылка эта, с точки зрения расследования, интереса не представляла, и инспектор решил пока ее не трогать.
- Ну так что? - поинтересовался он. - Приступим?
Задержанный неопределенно пожал плечами.
- Сами будете рассказывать, или задавать наводящие вопросы?
- Лучше вопросы, - сказал свидетель. - Я пытался вам все рассказать, но...
Нет, вперивать взгляд в него было совершенно бесполезно. Инспектор отвел глаза, изучил содержимое ящика стола, после чего достал новый бланк допроса и положил перед собой, хлопнув по нему ладонью.
- Хоршо, начнем. Итак, ваше имя, фамилия, год рождения и род занятий. Только давайте без шуток!
- Какие уж тут шутки, вздохнул задержанный. - В такую жару сидеть на допросе, да еще мухи кругом...
"Ага, проняло!" - злорадно подумал инспектор, но тут же себя одернул, а вслух сказал со значением:
- Мухи - дело житейское... А наше дело - выяснить все обстоятельства происшествия. Отвечайте по существу и ступайте себе с Богом.
Задержанный усмехнулся непонятно чему.
- Отвечаю. Имя мое - Сергей Кузьмич, фамилия - Горобец, года рождения нет, а род занятий - даже не знаю, что сказать.
- Опять вы за свое, - укоризненно произнес инспектор, Что значит - не знаете?! На какие средства вы существуете?
- Ну, как вам объяснить... Видите ли, мне средства не нужны, я и без них существую.
- Как это - существуете без средств ?!
- Существую и все. Я не могу не сущестовать, не имею такой возможности. Поэтому и существую.
Инспектор не без иронии отметил про себя, что в словах подследственного есть своя логика. Действительно, если у человека нет возможности не существовать, то ему ничего не остается кроме как существовать невзирая ни на что.
- Ага, - сказал он, - Я понял так, что определенных занятий у вас нет ?
- Да,- ответил подследственный с ноткой сожаления в голосе. - Теперь уже, вероятно, нет.
- Тогда я так и записываю. Имейте ввиду, я теперь все буду записывать, что бы вы тут ни наплели.
- Конечно-конечно, у меня возражений не имеется.
- Отлично! Ну,так что там у вас с датой рождения? Не вспомнили?
- А мне нечего вспоминать. Нет у меня даты рождения. Я вообще никогда не рождался. Во всяком случае, хм..., в ваше время.
- Так и писать?
- Пишите.
- Пишу: "Свидетель утверждает, что никогда не рождался." Правильно?
