Как обычно Он приходил вечером. Вечером, когда стихал шум корабельных систем, имитировавшие естественные звуки, запахи большого мегаполиса. За псевдоокном её каюты гасло светило, и панорама огромного города постепенно погружалась в темноту.
Темнота за ненастоящим окном и тишина пугали её, и только Он, огромный, коротко стриженный, пахнущий потом и оружейной смазкой, спасал её от страха одиночества. Спасал всего лишь на полчаса.
Эти полчаса Она проживала так ярко, что предыдущий день казался мутным пятном, фоном яркой вспышки получасового свидания. Иногда они занимались любовью, иногда просто разговаривали, всегда на темы интересующие её. Она рассказывала ему, что посмотрела по теле за день, делилась впечатлениями об очередной прочтённой книге. Он улыбался, мягко и нежно. Обнимал её и прижимал к своей огромной груди, целовал в щёку, коля щетиной, зарывался в её густые каштановые волосы. Шептал на ухо нежные слова. Но всё это было всего на полчаса. Полчаса каждый день. Сегодня Он задерживался и Она, сидя на кровати и поджав ноги, грустно смотрела в псевдоокно на тающие в темноте небоскрёбы и слушая затихающий звук якобы живого города.
Переборка мягко скользнула вверх, и в проём втиснулся Он, с хода снимая с себя военную куртку и отбрасывая в сторону. На поясе, под ремнём, у него был свёрток, который он достал и, положив на стол, стал разуваться.
— Дорогая, у нас полчаса. — Он снял свои высокие ботинки и вместо того чтобы отставить их в сторону, стал что-то вытряхивать из них. — Как обычно.
— Ты сегодня опоздал. — Тихо сказала Она, всё так же сидя на кровати и обнимая свои коленки. — Что-то случилось?
— Случилось дорогая, случилось, — Он наконец закончил трясти ботинки, и теперь собирал что-то с пола. — Вернее ещё не случилось, но случится в ближайшем будущем.
Он распрямился и, подойдя к столу, разжал свой огромный кулак. Из него посыпались металлические шарики, заскакали по столу, но через секунду прилипли к свёртку, что Он положил ранее.
— Послушай меня внимательно, у нас очень мало времени. — Он подсел к ней на кровать и придвинул к себе, обнимая. — Завтра, в это же время мы сбежим с тобой. Я раздобыл оружие, у меня есть все чипы доступа к дверям. Я, наконец, достал ключ к сервоботу. Мы сбежим отсюда.
Она слушала и молчала. Он тоже замолчал на минуту.
— Я устал воевать. Я устал быть солдатом индустриальных войн. Устал быть марионеткой. Я больше не могу быть с тобой всего лишь полчаса. Я хочу быть с тобой всё время. Я всё продумал, всё рассчитал. Мы сбежим отсюда! Сбежим вдвоём. Я увезу тебя туда, где всё настоящее. Где есть настоящий песок и реки, где по-настоящему светит солнце, где есть лес и трава! Где мы будем с тобой вдвоём!
Некоторое время они сидели в обнимку и молчали. Он посмотрел на комм и, разжав объятия, стал обуваться. Потом подобрал куртку и надел. Подошёл к ней и, поцеловав в губы, тихо попросил:
— Свёрток спрячь, завтра он нам может понадобиться.
Переборка скользнула вверх, и Он вышел. Вот и прошли очередные полчаса. И в этот раз всё было совсем не так как всегда. Она как сидела на кровати, так и осталась в той же позе. Она испугалась. Очень.
* * *
На следующий вечер Он не пришёл в обычное время. Она так же сидела на кровати, обняв колени и смотрела в потемневшее псевдоокно. На столе так и остался лежать не убранный и не спрятанный свёрток.
Он пришёл лишь поздней ночью, когда на биочасах было половина второго. Он ворвался в каюту, бросил взгляд на стол, и его лицо передёрнулось толи от досады, толи от злости. Он на минуту присел рядом с ней.
— Одевайся дорогая, мы уходим. — Он притянул её к себе. — У нас мало времени.
— Я не пойду с тобой. — Она подняла глаза. — Я не могу. И не хочу.
— Как же так? Мы же тысячу раз мечтали оказаться, где нибудь далеко отсюда. Быть вдвоём…
— Я не пойду. — На этот раз ответ прозвучал более твёрдо. Она вырвалась из его объятий. — Уходи. Уходи! Прочь! Вон отсюда!
Она в миг преобразилась. Из тихой, маленькой девушки в мгновение превратилась в разъярённую фурию.
— Уходи! Уходи отсюда!
Он отшатнулся и быстро встал. Что это?! Что с ней случилось?! В сердце кольнуло, Он ринулся к столу, подхватил с него свёрток и поспешил к переборке, едва не высадив её. Ноги сами понесли по переходам, руки сами доставали чипы, что открывали переборки отсеков. Через полчаса Он добрался до палубы, где располагались спасательные сервоботы. Найдя в длинном ряду нужный, он вставил чип-ключ, и перед ним раскрылась лепестковая переборка, а в чреве бота загорелся свет. Он забрался внутрь, уселся в противоперегрузочный пилот-ложемент, страховочная скоба плавно опустилась на грудь, надёжно закрепляя тело. На маленьком экране терминала управления высветились текстоглифы. Он набрал команду, бот вздрогнул и, слегка задрав вверх корму, скользнул вниз по стволу шахты запуска. Минута разгона, толчок, дрожь корпуса и мгновенное ускорение.
— Спасательный сервобот номер тринадцать успешно стартовал. Координаты приняты, приятного полёта, — мягко и даже как-то успокаивая, прошелестел голос бортового терминала.
Он прикрыл глаза и стал проваливаться в сон. Осталось лишь сожаление, о том, что он больше никогда не проведёт с ней полчаса. Всего полчаса.
