Впервые я спел на сцене песню "Long Tall Sally" ("Длинная Салли"). Кажется, тогда мне было 14 или 11 лет, не помню. Мы с родителями отдыхали в кемпинге Бултис (Уэльс), а в нем устраивались "конкурсы талантов". Один из наших дальних родственников был организатором конкурса, он и позвал нас на сцену.
Я прихватил с собой гитару, хотя не знаю, играл ли я тогда на ней. Я вышел с братом Майклом, который очень бледно выглядел — он недавно оправился после перелома руки, поэтому вышел с белой повязкой. Мы спели одну песню из репертуара ансамбля "Вечные братья", что-то вроде "До свидания, любовь", а закончили выступление песней "Длинная Салли".
С тех пор, как я услышал песни Литл Ричарда, я стал подражать ему. Это было настолько непосредственное подражание, что постепенно манера исполнения Ричарда стала моей. Я напевал в классе и мне говорили, что я хорошо подражал голосам многих певцов. Я это могу делать и сейчас. Я считаю, что нет лучшего номера для концовки выступлений, чем "Длинная Салли". Однажды мы спели в конце другую песню, "Что я говорю", но она быстро забываясь. Потом я часто исполнял необычный вариант песни "Эй, Роб", но ни та, ни другая не превзошли "Длинную Салли". Поэтому я и сейчас пою ее.
В. Вы писали песню "I'm down" в стиле Ричарда?
— Она была написана, чтоб заменить "Длинную Салли", такой весьма шумный роковый номер. Это было, как бы выразился художник, произведение "Позднего Ричарда".
В. Многие ли негритянские певцы привлекали ваше внимание в конце 50-х и начале 60-х годов? Джон, например, исполнял несколько песен фирмы "Мотаун".
— Да, многие. Мне они все нравились, точнее, они были моими кумирами.
В. Внес ли что-нибудь в эти песни ансамбль "Кунард Янкс"?
— Думаю, что нет. В Англии первым певцом, который что-то новое внес в эстраду, был Лонни Донеган. Он сочинял и одновременно пел песни, пришедшие из Америки. Песни Чака Берри, Фатса Домино, Литл Ричарда, Элвиса Пресли, Джина Винсента. В детстве мы часто ходили на такие фильмы, как "Рок круглые сутки", "Твист круглые сутки", "Девушка не может помочь этому". Помню, как мы с Джорджем ходили смотреть картину "Школьные джунгли". Джорджу тогда было 15 лет, а на фильм пускали только с 16-ти. Мать Джорджа предупреждала нас, что мы ни за что не пройдем на этот фильм. Тогда мы в саду нарисовали грязью Джорджу усы, они у него только начали пробиваться. Когда мы подошли к кинотеатру, то заговорили басом: "Несомненно, ему 16 лет…" Единственной причиной, толкнувшей нас на такие ухищрения, было то, что в этом фильме Билл Хейли пел песню "Рок круглые сутки".
В. Вы упоминали, что музыка стала вас привлекать в возрасте 5 лет. Что вам нравилось в те годы?
— Я часто и помногу слушал радио, потому что мне нравилась популярная музыка. Часто передавали музыку из старых фильмов. Фреда Астера я очень любил.
В. Джордж Мартин рассказывал, что одно время вы пели песню "Выше радуги"… (песня из американского фильма "Волшебник из страны Оз" — Прим.).
— Да, я пел подобные песни, и пел их только потому, что их пел Джин Винсент, именно Джин, а не Джуди (Джуди Гарланд исполняла главную роль в фильме — Прим.). Я очень рано заинтересовался песенными мелодиями, мне нравились красивые мелодии. Много играл мой дед, и, я думаю, что он в достаточной мере повлиял на меня. Это были старые мелодии типа "Лестницы в рай", "Чикаго". Раньше у моего отца был ансамбль "Оркестр Джима Мак", ему тогда было 25 лет. После он был вынужден отказаться от этого, потому что вставил себе зубы и не смог больше играть на трубе.
В. Когда вы впервые подумали, что хотите играть в группе?
— Я и не мечтал об этом. Просто я хотел играть хоть на чем-нибудь, и отец подарил мне на день рождения трубу. Я попробовал научиться играть на ней, но у меня очень раздражались губы. Знаете, просто должен пройти определенный период, чтобы губы привыкли к трубе. Потом я неожиданно понял, что если я буду играть на трубе, то не смогу петь. Может быть, поэтому мне и захотелось иметь гитару. Это был период, когда гитара становилась инструментом! Тогда я отложил трубу в сторону и взял в руки гитару. Сначала я не мог понять, что делать с ней, как играть. Потом я случайно повернул ее под левую руку и… понял, что я левша. Я действительно думал, что если у тебя есть гитара, то можно будет попасть в группу. Но я никогда не думал, что именно сам буду играть в ансамбле.
Однажды мы с моим другом Айвеном Вогеном пошли в Вултон (район в Ливерпуле), где на одной из площадей происходило гулянье, и Джон со своими друзьями играл на танцах. Айвен знал Джона и познакомил меня с ним. Джон тогда пел песню "Пойдем со мной" из репертуара "Дел Викингс". Но он совершенно не знал слов, потому что не имел своей пластинки, и придумывал слова сам. Помню, я был просто поражен: "О! Вот это парень! Вот это группа!". Позже, за кулисами я спел им пару песен, которые знал. Я написал им несколько куплетов и показал как играть "Рок 20-го полета". Джон тут же сыграл эти вещи. Я почувствовал, что он был немного пьян.
Мне понравилась их группа, и поэтому, когда кто-то из них сказал мне: "Говорят, что тебя хотят взять в группу, если ты этого желаешь", я с огромной радостью согласился.
