Пролог
ДОЧЬ ЛУЧЕЙ И ТЕНЕЙ
Стоило увидеть ее сверкающие глаза и то, как она сворачивалась клубком в своем кресле, точно змейка на солнцепеке, чтобы сразу почувствовать: предки ее пришли издалека, она - дочь лучей и теней, дитя жарких стран, дитя, заблудившееся в северных краях...
Жюль Жанен. Мадам Флора Тристан
В бурные июньские недели 1848 года у редактора газеты "Насьональ" Кловиса Гогена было так много хлопот, что он даже не мог побыть со своей молодой женой, которая в их квартире на улице Нотр Дам де Лоретт, 52[1] 7 июня родила ему сына - Эжена-Анри-Поля.
За четыре месяца до этого был свергнут король Луи-Филипп и объявлена Вторая Республика. Для редакции "Насьональ" - органа либералов - это было большой победой. Бывший главный редактор этой газеты, гасконец Арман Марра, жизнелюб и скептик, весьма довольный сменой режима ("маркиз при республике" называл его социалист Бланки), стал 9 марта мэром Парижа.
Но если Арман Марра и его друзья были вполне удовлетворены результатами февральской революции, других французов они устраивали гораздо меньше. Между либералами и социалистами, буржуазией и рабочими, на какое-то мгновение объединившимися, очень скоро возникли противоречия. 15 мая в Национальное собрание ворвались "красные", "раскольники". Их демонстрация окончилась неудачей, и это подстрекнуло правительство к решительным действиям. Сразу после провозглашения Республики, оно под давлением социалистов обещало всем гражданам работу. С этой целью были созданы национальные мастерские. 21 июня их закрыли. И тотчас в ответ пятьдесят тысяч рабочих воздвигли в Париже четыре сотня баррикад.
Облеченный диктаторскими полномочиями, генерал Кавеньяк дал бой восставшим. Бои происходили в районе Пантеона, возле Городской ратуши, на бульварах, бои шли в предместьях. Они шли повсюду. На протяжении четырех дней - с 23 по 26 июня - Париж содрогался от грохота братоубийственной стрельбы.
Что думал обо всех этих событиях Кловис Гоген? Быть может, они внушали ему такой же ужас, как его соседу по улице Нотр-Дам де Лоретт Эжену Делакруа, чья мастерская находилась как раз в соседнем доме № 54[2].
Журналист, не отличавшийся особым дарованием, Кловис Гоген, как и все его близкие, был пылким республиканцем. Ему исполнилось 34 года, семья его была родом из Гатинэ[3], с XVIII века она обосновалась в Орлеане, где расселилась в районе Сен-Марсо, за Луарой. Тут-то и родился Кловис.
Люди скромного достатка, Гогены почти все были садоводами; некоторые таких было меньше - занялись коммерцией, как, например, отец Кловиса, Гийом, который держал бакалейную лавочку в Круа-Сен-Марсо, или как младший брат Кловиса, Изидор (Зизи), который стал ювелиром. Родня Кловиса, как дальняя, так и близкая, жила скромно и, что называется, "без всяких историй". Этого нельзя было сказать о родне его жены Алины, урожденной Шазаль.
Умершая за четыре года до рождения внука, мать Алины была не кто иная, как знаменитая Флора Тристан, - та самая пропагандистка-революционерка, чью память свято чтили рабочие в 1848 году и чье испанское происхождение в какой-то мере несомненно объясняет пылкость ее натуры.
Отец Алины был все еще жив: он содержался в Главной тюрьме в Гайоне (департамент Эр), отбывая там двадцатилетний срок каторжных работ за покушение на убийство.
*
...1789 год. Аристократы бегут за границу. К эмигрантам примешивается разношерстная публика - тут и люди, сохранившие верность монархическим идеям, но также и готовые поживиться за счет простофиль авантюристы, которых всегда выносят на поверхность водовороты великих исторических потрясений.
Среди эмигрантов, избравших местом своего изгнания Испанию, оказалась молоденькая девушка по имени Тереза Лене[4]. Кто были ее родные? Где она родилась? Об этом ничего неизвестно[5]. О ней вообще неизвестно ничего, до того самого момента, когда она достигла, быть может, именно того, к чему стремилась, и, осев в Бильбао, вступила в связь с испанским драгунским полковником, племянником архиепископа гренадского, кавалером ордена святого Иакова, доном Мариане де Тристан Москосо.
Потомок старинного арагонского рода, очень богатого и давно перебравшегося в испанскую колонию - Перу, полковник был по-своему поэтом. Он умел ценить простые радости, "мог без устали любоваться облаками, парившими над его головой, трепетавшими на ветру листьями, стремительным течением ручейка и зарослями на его берегах"[6]. Быть может, он презирал условности. Но то ли по беспечности, то ли из опасения навлечь на себя гнев родных, а может быть, и короля, своего господина, он не оформил своей связи с молодой француженкой.
Между тем союз этот, хотя и незаконный, оказался прочным. Тереза Лене родила Мариано одного за другим двух детей: дочь Флора родилась в 1803 году. Еще до ее рождения молодая чета перебралась во Францию и с 1802 года обосновалась в Париже. Четыре года спустя дон Мариано купил на улице Вожирар роскошный особняк, прозванный Маленьким замком. Дом был окружен множеством подсобных строений и тенистым парком, где белели статуи. Весьма вероятно, что Тереза Лене пыталась привести к венцу отца своих детей. Однако непредвиденные события помешали ее намерениям, и после безбедного, беззаботного существования она была ввергнута в нищету.
![Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]](/storage/book-covers/72/72da1766d49c9bb136c26193c60df799dd298cfb.jpg)
