Земной звездолет был перехвачен гравитационными полями с трассы подпространственного перехода к звезде Лавалия, заторможен и причален к кончику острия прекраснейшего сооружения, напоминающего ажурный скелет радиолярии.
Единственный обитатель звездолета, его капитан и инспиратор Вольг Пено, увидев перед кораблем светящиеся арки и километровые лучевидные башни ажурной конструкции, сразу понял, что на его долю выпал жребий представлять земную цивилизацию во время первого ее контакта с шахматянами. В глубинах космоса их цивилизация считалась самой развитой. Шахматяне далеко превысили в своем развитии тот уровень, который в состоянии нарисовать самое пылкое воображение любого землянина. Шахматяне не без оснований считали остальных обитателей Галактики примитивными созданиями, едва сменившими каменный топор на изподпространственный селектор, и потому ни с кем не общались. Легенды, правда, утверждали, что шахматяне время от времени проверяют уровень развития разумных существ, снующих по Вселенной, устраивая при этом нечто вроде экзамена на умение соображать. Лучшим тестом на всестороннюю сообразительность у них считалось умение играть в шахматы, из-за чего за ними и закрепилось прозвание шахматяне. Понятное дело, умение играть в шахматы было делом чести каждого уходящего в пространство, и Вольг Пено был среди них далеко не последним.
Капитан звездолета, ожидавший всяких чудес от шахматян, нисколько не удивился, когда в ответ на его мысленную команду экстренного вызова диспетчера корабельный компьютер вывел на монитор надпись: «Все системы корабля заблокированы». Вольг
Пено не удивился и тогда, когда исчез пульт управления, а на его месте возник мерцающий звездными искрами проход в озаренный ярким светом зал. Ни секунды не колебавшись, он материализовал на себе парадный капитанский мундир и шагнул в проход.
В озаренном огнями зале его сдержанно приветствовал юный атлет с глазами мудреца.
— Если судить об уровне развития вашей цивилизации по звездолету, на котором вы прилетели, то он должен быть весьма невысок, — покровительственным тоном заговорил шахматянин или встроенный в него переводчик. — Однако мы ставим умственные возможности обитателей космоса гораздо выше достигнутого ими негэнтропийного уровня. Наши дети, к примеру, играя, зажигают звезды и создают галактики, не думая о последствиях. Уступая многим разумным существам по уровню своего развития в раннем детстве, они обладают способностями, благодаря которым быстро достигают высот нашей цивилизации. Мне было бы приятно обнаружить в твоих собратьях племя существ с высоким умственным потенциалом.
— Мне это тоже было бы приятно, — искренне заверил Вольг Пено. — Насколько известно из бытующих в космосе легенд, мы будем играть в шахматы?
— Да, но только мы называем это не игрой, а поединком. В нем у каждого из нас единственной силой будет способность мозга к анализу и обучению.
Атлет плавно качнул рукой, и переливы света сложились в клетчатую доску с разноцветными фигурами.
— Чтобы двинуть фигуру, не надо за нее браться. Достаточно громко сказать, откуда и куда происходит перемещение в любой удобной для вас терминологии. Смотрите, как я начну!
Шахматянин произнес какое-то слово, доступное произношению разве что белки, а не человека, и похожая на гладиатора фигурка из переднего ряда двинулась вперед, перескочив через клетку.
Вольгу Пено почудилось, что переводчик произнес «пешка е2 — е4» как-то неуловимо быстро, раньше команды на беличьем языке. На движение белой пешки землянин ответил «пешка е7-е5», а невидимая рука поставила его гладиатора лицом к лицу с воином противника.
Двумерный вариант шахмат не представлял сложности. Ходы без пауз следовали друг за другом, неумолимо приближая ее к ничейному исходу. Памятное с детства правило «не ошибешься — не проиграешь» капитан Пено усвоил твердо, и не ошибался, но ему было неприятно, что переводчик (или сам шахматянин?) торопливо подсказывал ему правильный ответный ход, если он хоть на миг медлил с ответом. Землянин видел в череде подсказок стремление противника поскорее закончить простую формальную процедуру и старался не дать проявиться своему раздражению.
Действительно, едва неизбежность ничьей стала очевидной, доска с фигурами исчезла, а на ее месте появился прозрачный куб с двумя пирамидами фигур энергопланов, киборгов и инспираторов на противоположных гранях. Первый ход был за землянином, и Вольг Пено рассыпал своих киборгов строем кометы. Шахматянин ответил выводом двух экранопланов. Дальше партия развивалась в основном в русле начала Бентиволио. После первого размена инспираторов шахматянин устремился в атаку на неприступный строй киборгов, отдав за двух из них экраноплан.
В сложившейся острой позиции Вольг Пено стал подолгу задумываться над каждым ходом. Беспрерывное бурчание переводчика вначале мешало ему сосредоточиться, но потом он понял, что шахматянин не подсказывает, а скорее разбирает позицию, завершая выводом наиболее удачного хода.
— Интересно, — думал Вольг Пено, — что понимает шахматянин под словом «поединок»? Похоже, что он меня учит, а не играет со мной.
