1. Надя. Станция Сенная, 2001 г
– Она мертвая, мертвая… Она не дышит. Ты слышишь? Ты ее убил! Мы ее убили!!!
Снег сыпал, не переставая, уже который день. Сенная была завалена снегом, все побелело и притихло – железнодорожная станция с призрачно светящимися желтоватым светом окнами, дома, магазины, дороги, сады и даже люди.
И только Надя не замечала декабрьской стужи, и для нее снег почти по колено казался пухом, теплым пухом, по которому она бойко шагала, высоко поднимая ноги, обутые в красные замшевые сапожки. Снег иногда доходил ей до коленей, и тогда полы ее клетчатой шерстяной юбки, скользя по белой нежной снежной глади, оставляли легкий след…
Бабушка Лера с трудом заставила ее в этот снегопад надеть головной убор, а так, с ранней весны вплоть до начала декабря, Надя ходила с непокрытой головой, позволяя всем любоваться ее густыми ярко-рыжими длинными кудрями.
Юфины – все рыжие. И никогда не мерзнут. Словно веснушки, рассыпанные золотом по всему телу, греют их.
Но именно в эту зиму 2001 года Надя Юфина полыхала, словно внутри ее поселился самый настоящий огонь. На свадьбе подруги ее поцеловал Виталий Бузыгин. Высокий худощавый парень двадцати трех лет – на целых семь лет старше Нади! Не местный, друг жениха, он появился в Сенной примерно за неделю до свадьбы. Яркий, но тихий, мало пьющий, он всю свадьбу смотрел на разрумянившуюся от танцев и вина Надю в воздушном и совсем не зимнем, несмотря на холодный ноябрь, голубом наряде с юбкой-пачкой, потом пригласил на один медленный танец, другой… Надя, всю свою школьную жизнь так и оставшаяся нецелованной, почувствовала, соприкасаясь с парнем, как по жилам ее заструилась превращенная в вино горячая кровь. Умница, отличница, на заднем дворе столовой, где праздновали свадьбу, она потеряла голову. Вместе с мозгами. Она чувствовала лишь свои губы, губы Виталия, его дыхание, замешенное на аромате вина с табачным привкусом, да его руки, поднимающие ее шелковые прозрачные голубые юбки.
«Так вот что такое любовь!» – думала она, когда Виталий грубо тискал ее в углу подсобки, катал на спине по снегу вдоль аллеи за столовой, шепча ей какие-то несуразные, смешные слова, носил на руках, проваливаясь в глубокие сугробы, отогревал своим дыханием ее руки, когда они, вернувшись на свадьбу, сидели рядышком за столом и выковыривали из больших свиных котлет украшения в виде гранатовых зерен. Им казалось, что их никто не замечает, что все заняты исключительно собой. На самом деле нашлась «добрая душа», позвонившая со свадьбы бабе Лере и доложившая ей о происходящем. Поэтому, когда Надя, вернувшись домой в два часа ночи, хотела незаметно пробраться в свою комнату, в большой комнате внезапно вспыхнул свет, и баба Лера в ночной сорочке и наброшенном на плечи пуховом платке преградила ей дорогу:
– Привет, внучка. Как свадьба? Натанцевалась?
Баба Лера – высокая стройная женщина с медными кудрявыми «юфинскими» волосами, была и в свои пятьдесят пять красивой женщиной, которую и бабушкой-то назвать было трудно. Валерия Николаевна – это еще куда ни шло.
– Мне тетя Валя позвонила…
– Доносчица, – нахмурилась Надя. – И чего?
– Говорит, что ты с приезжим целовалась на лестнице, потом на заднем дворе, а потом вы вообще куда-то исчезли… Я же говорила тебе, чтобы ты шерстяное платье надела. Голая совсем пришла на свадьбу! Грудь, ляжки – все на виду! А это что?
И она приподняла ставшие мокрыми и холодными оборки капроновой юбки.
– Да ты же как ледышка! Вы где с ним были, что делали? Вернее, что он с тобой сделал?
– Ба, ничего такого. Целовались, конечно. Я на нем ездила, в смысле, на спине каталась… Ну, как на ослике! По снегу! Потом снежками кидались, с горки кубарем скатывались, весело было…
– Ему двадцать три. Он взрослый мужик. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Ба, мне уже шестнадцать!
– Не дури, Надя. Тебе школу заканчивать нужно, в университет поступать, в городе будешь жить… Не ломай свою жизнь. Ты слышишь меня? Ну-ка, давай снимай платье… Ляжки вон, совсем заледенели… Постой-ка, я тебе сейчас пущу воду в ванну, погреешься…
В горячей воде она пришла в себя. Лера сидела рядом, учила жизни.
– Ты слушай меня. Понимаю, дело молодое, разные ситуации случаются, но если вдруг чего… Ты должна все это вымыть из себя, понимаешь? Чтобы не забеременеть. Ты уж извини, что открытым текстом говорю, но кто еще скажет-то? Все твои подружки, которые казались тебе ангелами, самыми близкими людьми, которым ты могла душу открыть и доверить свои тайны, в какой-то момент, когда они увидят, как ты счастлива, непременно попытаются тебе сделать какую-нибудь подлость, гадость. Они моментально станут твоими врагами. Попытаются оклеветать тебя, его, словом, начнется у тебя веселая жизнь… Так что, дорогая внучка, будь готова ко всему…
– Ба, ты чего сегодня такая странная? С чего это моим подружкам мне гадости делать?
– Ты – красавица, понимаешь? Одного этого достаточно, чтобы желать тебе несчастья.
– Ба, ты меня удивляешь! Я думала, ты любишь людей.
– Раньше любила. Вот когда была такой же, как ты. А потом столько всего о людях узнала – не дай бог!
