Зловещее предзнаменование
21 февраля 1728 года портовый город Киль (столица немецкого герцогства Голштейн) и его окрестности огласились звуками труб и литавр, колокольным звоном и пальбой. Глашатаи торжественно извещали о счастливом событии — у их королевских высочеств родился сын! Принца назвали Карлом-Петром-Ульрихом — в честь двух его прославленных дедов: шведского короля Карла XII и русского императора Петра I.
В придворной церкви состоялись крестины, по случаю которых происходило трехдневное торжество. Перед дворцом был устроен красочный фейерверк. Молодая мать, любившая подобные зрелища, поднялась с постели и подошла к раскрытому окну.
— Ваше высочество, закройте окно, — забеспокоились придворные дамы, — холодный воздух опасен. Простудитесь…
Подданные любили свою герцогиню и гордились ею. Когда на императорском российском фрегате Анна Петровна прибыла с молодым супругом в Киль, все местное дворянство собралось для их торжественной встречи. Голштинцы были поражены необыкновенной красотой и величественной осанкой герцогини. Вскоре она покорила своих подданных щедростью, добротой, искренностью и проницательным умом…
— Ваше высочество, вы должны беречь себя в настоящем положении. Отойдите от окна, — настаивали приближенные.
— Мы, русские, не так изнежены, как вы, и не знаем ничего подобного, — рассмеялась Анна Петровна.
В это время дворец озарился яркой вспышкой. В саду поднялась паника. Во время фейерверка загорелся один из пороховых ящиков, и в результате взрыва несколько человек погибло, многие были ранены.
Удрученная Анна Петровна подошла к сыну. Младенец лежал в серебряной колыбели, обитой внутри синим бархатом.
— Бедный ребенок, не на счастье ты родился.
Взрыв во время празднования крестин расценили как зловещее предзнаменование для новорожденного принца. Дальнейшие события не замедлили подтвердить это. Анна Петровна простудилась, занемогла горячкой, у нее началась скоротечная чахотка и на семнадцатом году жизни она умерла.
Герцог был безутешен в своем горе. Он издал манифест, в котором предписывал подданным годовой траур. В честь жены герцог учредил Голштинский кавалерский орден Святой Анны.
Герцог Голштинский Карл-Фридрих был сыном старшей сестры Карла XII Элеоноры-Гедвиги и имел законное право занять после дяди шведский престол. Но либеральная партия лишила герцога короны, предложив ее Элеоноре-Ульрике — его тетке.
Были некогда у Карла-Фридриха надежды и на русский престол: после обручения с цесаревной Анной Петр I стал приобщать жениха старшей дочери к государственному управлению, но его последняя фраза оборвалась на словах: «Оставить все…». Не без основания современники полагали, что недосказано было «Анне», которой царь хотел доверить государство. После бракосочетания Карла-Фридриха с Анной Петровной всесильный Меншиков выдворил голштинскую чету из России. Но право на российский трон сохранялось у их сына.
В 1730 году императрицей была провозглашена Анна Иоанновна, которая поспешила объявить, что наследовать ей будет мужское потомство ее племянницы — Анны Леопольдовны (которого еще и в помине не было). Маленький Карл-Петр-Ульрих мешал обеим монархиням, которые лишили принца трона, но права его сохранялись.
— Чертушка еще жив! — не раз тревожно восклицала Анна Иоанновна.
Карл-Фридрих был никудышным государственным деятелем, отличался легкомыслием и склонностью к разгульной жизни. Чрезмерная его расточительность и страсть к военной экзерциции обременили небогатую Голштинию значительными долгами.
Положение ухудшалось. С одной стороны давил Петербург, с другой — притязания многочисленных кредиторов. Половины доходов герцогства едва хватало на уплату процентов, в заклад пришлось отдать целые управления. За столом появились истертые дырявые скатерти. В этом печальном положении Карл-Фридрих все надежды возлагал на сына.
— Он выручит нас из нужды и поправит наши дела.
Между пьянством и военными учениями герцог занимался воспитанием наследника. До семи лет мальчика воспитывали женщины, которые учили его французскому языку. В надежде на русскую корону принца обучали и русскому, воспитывали в греко-российском вероисповедании. Закон Божий ему преподавал иеромонах Греческой придворной церкви.
Но основное внимание уделялось военному делу. Принц учился ружью и маршировке, ходил в караулы. Место воспитательниц-женщин заняли офицеры герцогской гвардии, некоторые из которых прежде служили в прусской армии. Мальчик пристрастился к военщине, ни о чем другом и слышать не хотел. Когда под его окнами производился парад, он прекращал занятия и до окончания парада его нельзя было оторвать от окна.
При дворе говорили исключительно о Македонском и Цезаре, о Петре I и Карле XII, внимательно следили за каждым шагом Фридриха II. Под влиянием культа великих полководцев чрезмерно развилась фантазия принца. Во сне и наяву мальчик «блестяще выигрывал» грандиозные битвы. Он, внук двух великих венценосцев, превзойдет их славу. Его должны знать и бояться во всей Европе. Ему будут поклоняться. С ним будут искать дружбы. Герцог радовался увлечениям сына и непомерно разжигал в нем тщеславие.