Это был Час Шмеля — время наиболее любимое Панкратовым. В этот час солнце неподвижно зависало над Проливом, легкий соленый ветерок путался в ломких зарослях сорных трав, а над серо-зеленой водой колыхалось сонное марево, и даже вечно спешащие куда-то суда, попадая в это марево, сбавляли ход до приемлемых пяти-шести узлов, и при этом начинали жалобно стонать и переговариваться друг с другом протяжными гудками тифонов.
Когда-то давно, Панкратов, уже вполне состоявшийся маг, пришел на этот мыс именно в такое время. В тот день он просто задержался ненадолго, послушал шмелей и жаворонков, посмотрел на воды Пролива, создал и опроверг несколько интересных концепций. В другой день он пришел опять. Опять он слушал, созерцал и творил, и наконец решил, что это именно то место, где он и будет жить.
Он поселился в опрокинутой цистерне без горловины неподалеку, среди разбитых бетонных плит и вросших в землю серых блоков незаконченного Храма Железных Дверей, и дал название этой земле — Пустынная Обитель. Место было выбрано удачно — совсем недалеко от Города и от Россыпи Ненужных Вещей, куда Панкратов ежедневно наведывался, дабы обеспечить себя хлебом насущным. Вскоре к нему присоединился Евгений, полубезумный бард, шизофреник с горящими от видений глазами, калека, вынырнувший из Того Мира, и прошедший целую череду страшных и странных Вселенных. Вместе они ходили на мыс слушать звуки Мира, вместе выбирались в Город, во времена Холода и Больших Ветров они жались друг другу у живительных язычков костра. В какой-то период времени к ним прибилась блаженная Ирина, но она жаждала плотских утех и подаяний, а потому и не прижилась, поскольку ни Панкратов, ни Женя в ее услугах не нуждались, а делить с таким трудом добытые Ненужные Вещи с блаженной им не позволял странный закон Мира. Тогда Ирина, осыпав нищих отшельников страшными проклятиями, ушла к упырям Кузнецовым, на Колхозный Рынок, а потом и сгинула, сорвавшись с ненадежных опор в мясорубку Этого Мира.
Так они и жили, вдвоем. Конечно, у Обители были существенные недостатки, и с этим приходилось считаться. К примеру — Колодец Мертвых Душ. Колодец располагался совсем рядом, в двух шагах, и представлял собою бездонную дыру посреди пустыря. К этому колодцу очень часто приезжали непрошеные гости из Того Мира. И это были, по классификации Панкратова, нелюди. Нелюди приезжали на больших черных машинах из Города, они сбрасывали в Колодец других нелюдей, и просто Очень Плохих Людей, иногда мертвых, иногда живых, молящих о пощаде, иногда даже по частям, окровавленными кусками. Добрый Панкратов знал, что у нелюдей есть свои собственные отвратительные Боги и целые Культы, посвященные этим Богам, однако витая в высших сферах, волшебник никогда не заглядывал за черный край, где таились эти ужасные Боги, и тем более, никогда с ними не беседовал. Нелюди исполняли у колодца странный ритуал, со стрельбой, взрывами и криками умирающих, а потом разъезжались. А когда их огромные монстроподобные машины растворялись в дымке, к Колодцу приходили гроллы, и вот тогда отшельникам становилось по настоящему страшно. Нелюди были всего лишь пришельцами из Того Мира, дикими, жестокими, но не более, а вот гроллы существовали в их реальности, и это было опасно. Черными колеблющимися тенями они скользили у Колодца, сверкали в ночи отвратительными липкими шкурами и клацали челюстями. В такие минуты Панкратов творил защитные чары, а Женька, громко стуча зубами от ужаса, трясся в глубине цистерны.
Еще одной напастью была Машина Аята. Со стороны Города, к развалинам, облюбованным Панкратовым, примыкал старинный ржавый забор, в три человеческих роста в высоту. Сразу за забором, чугунно грохотала огромная машина, но из Обители было видно лишь ее верхушку, украшенную колченогими тубами, из которых с особой периодичностью с хриплым свистом вылетали вонючие желтые пары. Волшебник Панкратов знал, что в этой машине заключен дух Аят, не злобный, нет, скорее совершенно безразличный ко всему. Простые люди, снующие у Машины, думали что это Машина служит им, однако только Панкратов знал, что все наоборот. Аят заставлял людей прислуживать ему — кормить рудой и топливом, смазывать механизмы, а иногда и требовал жертву, в виде зазевавшегося простого человека. Зазевавшегося Машина хватала своими ржавыми челюстями и тут же перемалывала, и тогда звуки, издаваемые ей, были полны железного торжества.
Думать о том, что их Мир полон ужасных существ, Панкратову не хотелось, но и забывать об этом было нельзя. Впрочем, ни один из посещенных им Миров, не был идеален. Мир Людей и Нелюдей, который он добровольно оставил много лет назад, был одним из самых страшных, но это был его родной мир, и бывать там Панкратову приходилось весьма часто. Когда-то, в давние времена, когда он еще не был могущественным волшебником, а всего лишь учителем географии, Панкратов пытался анализировать Тот Мир по-своему, и классифицировать существ, его населяющих. Он выделил Просто Людей, Очень Нехороших Людей и Нелюдей. Богов и Демонов в Том Мире не было. Они ушли, точнее разбежались по другим мирам, не в силах совладать с созданной ими реальностью, а потому Тот Мир с каждым годом становился все более злым, серым и унылым. Нелюдей становилось все больше, а Очень Нехорошие Люди так и просто заполонили улицы и проспекты Того Мира. Вот, к примеру, Очень Плохими Людьми оказались родные дочери Панкратова, как-то быстро превратившиеся из милых созданий с косичками в сквернословящих развратных бабищ, склонных к алкоголю и наркотикам. Именно безнадежность и усталость, от ежедневных побоев и унижений, заставила Панкратова искать путь в другие Миры, и он просто ушел, сначала на улицы, к таким же как он, обреченным, а потом и в другие Вселенные.
