Эта книга к нам пришла из прошлого. Автору ее 90 лет. Человек трудной, временами драматичной, но яркой судьбы, Илья Владимирович с давних лет своей огневой юности оставался честным бойцом партии, верным защитником революции.
Газета «Красная звезда» в июле 1924 года рассказывала о казаке Дубинском:
«В 1918 году в дни гетманщины на Украине поступил в подпольную организацию КП(б)У и работал в повстанческом штабе. В 1919 году добровольно поступил в Красную Армию. Будучи на разных политических должностях, участвовал в походах против Деникина, Врангеля, поляков, Петлюры, Махно, Григорьева и других банд...»
«Страна должна знать своих героев!» — сообщала газета и по-военному кратко перечисляла боевые отличия Дубинского — военкома 48-го Червонно-Казачьего полка, затем командира 7-го полка и командира бригады 2-й Червонно-Казачьей дивизии. А боевое крещение Илья Дубинский как комиссар получил на деникинском фронте осенью 1919 года.
...Червонные казаки шли против отборных офицерских дивизий Деникина в составе Ударной группы войск. Это было на наиболее угрожаемом Красной Армии орловском направлении. На Ударную группу возлагалась задача — перехватить инициативу из рук противника и разгромить его — офицерский корпус генерала Кутепова.
И вот 12 октября червонные казаки встретились с главными силами белой гвардии к юго-западу от Орла. Населенные пункты здесь несколько раз переходили из рук в руки. Особенно ожесточенные схватки были у села Мелехово. Неожиданной атакой червонные казаки сломили деникинцев, и те в панике бежали. Уполномоченный Реввоенсовета Южного фронта при Ударной группе Г. К. Орджоникидзе сообщал потом об этой схватке в штаб фронта и В. И. Ленину: «Червонные казаки действуют выше всякой похвалы...»
Под Волочиском осенью 1920 года дивизион казаков под командованием И. В. Дубинского наносил удар петлюровцам вместе с бригадой Г. И. Котовского. «Пока гайдамаки безуспешно обстреливали дорогу, кавалеристы, с ожесточением принявшись за дело, уже через несколько минут проскочили через крестьянские дворы и, едва построившись для атаки, грозным валом хлынули к Волочиску — котовцы справа, а мы слева от шоссе, — вспоминает Илья Владимирович. — Ни снаряды артиллерии, ни бешеная лихорадка «кольтов» так называемой пулеметной дивизии, ни огонь петлюровских юнаков (юнкеров) не смогли остановить кавалерийского смерча, обрушившегося на защитников последнего плацдарма самостийников».
Котовцы и дивизион червонных казаков под командой комиссара Дубинского захватили тогда и петлюровский бронепоезд, имевший 16 пушечных башен и несколько пулеметов.
— Пороли вы, молодой человек, горячку с этой конной атакой, но, видать, крепко их пугнули, — заметил после боя Илье Владимировичу комбриг Г. И. Котовский. — Сдали петлюровцы нам свой «панцернык» почти без сопротивления. И еще я вам скажу: хоть и сердит я на Виталия, а потребую, чтоб он вас представил к ордену Красного Знамени...
И по праву комиссар Дубинский был отмечен боевым орденом, которым дорожил больше других наград.
Однажды я спросил автора книги, какой самый памятный день в его жизни. Илья Владимирович, прикованный к постели тяжелым недугом, на минуту задумался и односложно ответил:
— На Перекопе...
И я услышал историю об одном весеннем дне далекого двадцатого года, когда комиссар Илья Дубинский готовился к расстрелу.
— Что можно сказать о самочувствии человека, ждущего казни? Хорошо бы встретить смерть в бою, на коне, а то — от товарищей, с которыми делил и горе, и радости боевых будней...
В тот день казаки Примакова и полки бригады Микулина под огнем вражеских самолетов и танков удерживали упиравшийся в Сиваш левый, восточный, участок Перекопского фронта. Отбивая атаки белой кавалерии, полк Демичева потерял до четверти своего состава убитыми и ранеными. Вышел из строя и сам командир. На утро 15 апреля намечалась повторная атака Перекопа, но Илье Дубинскому с новым командиром Орловского полка в этой атаке участвовать не пришлось.
В 5.30, когда полк должен был выступить уже к Перекопу, он находился еще в селе.
— За опоздание полка — расстрелять!.. — не желая никого слушать, заявил начдив Нестерович.
И вот в расположении штаба 42-й дивизии, в прокуренном помещении собрался полевой суд. «Там, под Перекопом, твои товарищи штурмуют укрепления белогвардейцев, а ты ждешь суровой расплаты, — думал Дубинский, проклиная себя за ненужную интеллигентскую деликатность. — Нельзя было доверяться новому командиру. Ты — комиссар, обязан был настойчивей разговаривать с ним и поднять полк раньше...»
Расстрел командира и комиссара полевой суд 42-й дивизии отменил.
— Прощаю вас! — сказал начдив. — Но властью начальника боевого участка я вас разжаловал. Искупайте свою вину в боях за дело революции...
И простым солдатом Московского кавалерийского полка ходил в атаки за Перекоп Илья Дубинский. А потом были новые бои, но ни пуля, ни вражий клинок не страшили Илью так, как ожидание казни тем весенним днем двадцатого года.
— Солдат революции, я подчинялся всем ее законам — гуманным и жестким. Но ту смерть все-таки хотел пережить. Верил я в свою звезду, в то, что одолеем всех врагов и наступит светлая жизнь. Очень мне хотелось заглянуть в то будущее, за которое ходил с червонными казаками в лихие кавалерийские атаки...
![Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]](/storage/book-covers/72/72da1766d49c9bb136c26193c60df799dd298cfb.jpg)
