Ольга Ведерникова
ОШИБКА
- А ты уверен, что это именно он? - Да, я два раза проверял. Вот его имя - в списке, белым по черному писано. - Проверь еще раз. - Да я уже проверял, - раздраженно отозвался голос. - И все же я не хочу больше ошибаться, - произнес другой. - Да, это именно он, Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, холост, не был, не состоит, - проворчал голос. - А с датой не перепутал? Точно сегодня? - Котлы и варево! О, простите. Да! Именно сегодня! - А время? - Через три секунды, по здешнему исчислению. Послышался тяжкий вздох. - Hу что ж, если ошибусь, придется опять делать сторно*. Как же мне это надоело! Дай сюда список, - произнес Другой голос. После непродолжительного шуршания - видимо, перелистывались страницы, - другой голос воскликнул: - Я так и знал! Вот, 24 июля сего года, запись сторно по Кузнецову. Твоя работа? - Этих Кузнецовых как мух небесных развелось., - проворчал голос виновато. - А дата рождения тебе на что? А место жительства? Hу, признайся - опять нектар жрал и все бумаги перепутал? Голос вздохнул еще виноватее. - Послышался звук захлопнутой книги, и Другой голос сказал: - Ладно, держи, и в следующий раз будь аккуратнее в записях. Hа этот раз верю, что проверял.
- Виктор Иванович, - взволнованно позвал хирурга анестезиолог, - мы, кажется, его теряем! Врач взглянул на монитор и ужаснулся - показания приближались к критическим. Разрезанный пациент, лежавший на операционном столе, умирал по непонятной причине. Обследование, которое делали перед операцией, никаких противопоказаний не выявило, все должно было идти гладко, но он умирал. - Быстро! Дефибриллятор*! Адреналин! - закричал он. - Олег, зажим! Слаженные и усовершенствованные за много лет работы действия не помогли. Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, умер почти в самом начале операции. Хирург обреченно смотрел на тело. Еще одна смерть, но каждая из них для врача маленькая трагедия и привыкнуть к этому невозможно.
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый гроссбух*. - Вычеркивай, - сказал он. Павел кивнул, провел в книге пером жирную черту поперек очередного имени и с довольным видом захлопнул гроссбух. _________________________________________________________________________
*запись сторно - запись в бухучете, которая делается против ошибочно сделанной записи, обычно красной ручкой *дефибриллятор - электрошок, применяемый в реанимации *гроссбух - бухгалтерская книга (нем. )
#вариант концовки
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый гроссбух. - Вычеркивай, - кивнул он. Павел занес над книгой перо, вычеркнул строчку и уже хотел с довольным видом захлопнуть гроссбух, как вдруг рука его застыла в воздухе, а сам он с ужасом вгляделся в запись. - О нет! - простонал он. - Этого не может быть! Всевышний грозно нахмурил густые седые брови. - Что там еще? - О, Боже, я не хотел, я правда проверял! - простонал Павел, роняя книгу на облако. Всевышний наконец понял. - И где же была ошибка? - вопросил он. - В годе рождения! Вот - я на цифру нектаром капнул. Вчера. Была шестерка, стал ноль! Я не хотел! Я исправлю! - Скройся с глаз моих !- рявкнул Всевышний, - я сам все исправлю. Павел благоразумно растаял в воздухе. Он знал, что его повелитель страшен в гневе. Всевышний взял красное перо и надписал поверх вычеркнутого "-- Вычеркнутому не верить. Бог".
- Виктор Иванович, - робко позвал анестезиолог, показывая на монитор, - он ожил. Хирург поднял голову, абсолютно не понимая, о чем ему говорят. Он еще не снял маску и сидел возле больного, которого минуту назад потерял. Вдруг до него дошел смысл сказанного. Все еще не веря, он взглянул на монитор. Сердце больного билось, давление приближалось к норме, вполне подходящей для операции. Первый случай клинической смерти за все время работы хирурга. - Будем продолжать, Виктор Иванович? - спросил анестезиолог. - Будем, Олег, будем.
Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, благополучно перенес операцию и здравствует по сей день. К нему приходили журналисты и расспрашивали его, что он видел за ту минуту, когда был мертв. Сергей Васильевич обычно отвечал, что видел свет, хотя никакого света он не видел. Просто не успел. А до его записи в книге судеб очередь дойдет, видимо, еще не скоро.
