Игорь Сахновский
Он. Она. Знак неравенства
«Мужчина может быть счастлив с какой угодно
женщиной – только если он её не любит».
Оскар Уайльд
«Красота женщины – это мужской самообман».
Артур Шопенгауэр
Сейчас уже не разглядеть (за давностью), кто и на фига затеял эту войну – холодную, горячую, глубоко эшелонированную и якобы священную. Она была в самом разгаре ещё в эпоху Аристофана. Афинские дамы рукоплескали, когда их мужей со сцены обзывали недоумками. Еврипид заявлял открытым текстом, что «твари нет бесстыдней», чем женщина. Каких-то 120 лет назад на Конгрессе германских антропологов твёрдо порешили, что женщины – существа неполноценные и «близко стоят к нашим диким предкам». Шопенгауэр хмыкал: «Назвать прекрасным низкорослый, широкобёдрый, узкоплечий пол мог только мужчина, отуманенный половым стремлением». Ницше советовал: «Идёшь к женщине? Захвати с собой плётку!» (ты, типа, дрессировщик). Между тем в Европе вооружённые до зубов отряды феминисток уже берут командные высоты. Попробуйте сегодня где-нибудь в Англии, в культурной компании слегка пошутить над феминизмом – я пробовал, больше не хочу. Причём нынешнюю феминистку уже не прельстишь пресловутым «равенством»…
Ребята, пацаны, братья по разуму, джентльмены, я к вам обращаюсь. На минуту отвлекитесь от пива. Давайте условимся раз и навсегда, что никакого равенства нет и быть не может. Давно понятно: ОНИ НАМ НЕ РАВНЫ. ОНИ ЛУЧШЕ НАС.
Нам ещё только предстоит осознать результаты знаменитого эксперимента с разнополыми крысами (отвратные, конечно, существа, но дико умные, высокоорганизованные). Жестокий был опыт.
Шесть мужских особей и шесть женских помещали в идеально комфортные условия. Им создали сытный безопасный рай. Никакой борьбы за существование – живи и наслаждайся. Однако из этого рая при желании можно было беспрепятственно смыться через тесный лаз. Причём, по условиям эксперимента, беглец не успевал далеко уйти – его почти сразу убивали механическим способом в непосредственной близости от рая. Таким образом оставшимся давали возможность почуять: там опасно, там смерть.
Так вот, из шести самцов – друг за другом, поочерёдно – ушли пятеро! Не ушёл всего один. Правильный такой Ванюша. Впрочем, статистически не значимый. В основном – уходили и гибли, уходили и гибли. Зато из женского контингента с места не тронулись пять хвостатых тёток – даже ухом не повели. Одна лишь безумная Дунька (тоже для статистики не важная) рванула куда глаза глядят.
Почему ушли самцы – с какой целью? И вообще, какая могла быть цель, если у них уже «всё было»? Вариантов ответа не так уж много. Самое очевидное – свободный поиск. Для мужской породы это, может быть, привлекательней любого рая.
Здесь, я уверен, и проступает главное природное отличие. Мужчина – это разведка, десант, поисковые рейды. Отрыв от тёплой «базы», безоглядный бросок в «зону холода» рано или поздно приводит к новому – новым залежам энергии, информации, пищи, к новым сокровищам, идеям, стилям. Или к новой «базе».
Женщина – завлекающее, любовное, сберегающее, кормящее начало – стремится к обустройству и сохранению уже добытого. Она выносливее, живёт дольше и гораздо лучше защищена природой, чем тот, кто всё время куда-то рвётся среди ночи… А если героический десантник не застревает вконец на новой «базе» и возвращается на свою прежнюю, ненаглядную, с пугающе новыми трофеями и принципами, то ему ещё предстоит сделать мощное усилие, чтобы внедрить свои новости. Сдвинуть весь этот уютный и косный уклад на новую ступень развития.
Феминистка Глория Стейнем заметила: «Если бы у мужчин была менструация, они бы, конечно, хвастались количеством героически пролитой крови». Молодец, остроумно сказанула. Если она имела в виду «вечнозелёные» мальчиковые свойства мужской натуры, то этим тоже можно похвастать.
Две женские одинаковые XX-хромосомы – залог природной цельности. Натуральный цельный слиток. Мужская комбинация – XY-хромосомы – это заведомая неоднородность, подозрительный сплав двух сильно разных элементов. Братья по разуму не обидятся, если я признаю: мужчина всегда как бы немного недоделанный. Это не оплошность. Так было задумано. Потому что именно эта «недоделанность» и есть мощный генетический стимул к саморазвитию, к творчеству.
Вообразите себе мировое собрание шедевров литературы, музыки, живописи, научных открытий. Гляньте на эту гигантскую полку – много там женских имён? Раз-два и обчёлся. Да им не очень-то и надо! Назовите меня половым шовинистом и судите международным судом в голландском городе Гааге. Но для прекрасной дамы отдать свою жизнь творчеству – всё равно что улучшать готовый шедевр.
Кстати, способность творить, реальный талант – не привилегия и не броский «прикид», в котором можно красоваться, а пожизненный долг и приговор к высшей мере. Врагу не пожелаешь – не то что своей даме.
У Тарковского в гениальном стихотворении Он (лирический герой) говорит Ей с пафосом: «Я – наместник дерева и неба…» (казалось бы, что может быть выше!). Но тут же добавляет: «А ты сама – и дерево и небо».
Об Ахматовой кто-то сказал: «Она совершенство – и в этом её предел». По-моему, очень точный диагноз почти для всей «прекрасной половины».
