Топор с грохотом обрушился на полено. Две идеально ровные половинки разлетелись в стороны. Одна ударилась в ствол березы у входа в землянку, другая застряла в расщелине пня, приспособленного специально для рубки дров.
— Еще чуток, — прорычал ворг и окинул хмурым взглядом лесок.
Деревья большие, массивные, но места достаточно, чтобы подлесок и мелкая поросль чувствовали себя уютно. Полян много, но все разные, потому как одни полузвери любят землянки под открытым небом, а другим подавай купол из зеленых крон.
Глубоко вдохнув утренний воздух, Лотер хрустнул шеей и задрал голову, щурясь, словно свет причиняет боль.
Солнце радостно льет свет на мир, чистое и умытое после ночного сна, ворговский лесок снизу кажется подсвеченным, делая листья похожими на изумрудные. Где-то в глубине заливается иволга, рядом над кустом шиповника гудит шмель, а чуть дальше за дубом ковыряется енот, пытаясь расколоть орех.
— А ну, брысь! — пригрозил ворг и зевнул во весь рот. — Где один там и два. Думаешь, я енотов не ем? Ем, еще как. Когда невыспатый, я все ем.
Уже неделю он мучился от дурных снов, засыпал под утро, но через пару часов просыпался и шел колоть дрова.
В снах приходила Изабель, куда-то звала, что-то просила, протягивая изящные белые руки и умоляюще смотрела из тумана. Когда он пытался приблизиться, ухватить за пальцы, принцесса рассыпалась, в прах, а Лотера выкидывало из сна.
Он тряхнул головой, выгоняя дремоту, и пробормотал под нос:
— Не тревожься, Изабель. Я найду тебя. Клянусь великой медведицей. Перекопаю всю Мертвую степь, но найду.
Потом взял новое полено и установил на пень. Едва замахнулся, сердце застучало быстрей, по венам потекла кровь, заставляя мышцы на руках вздуваться. Спина напряглась, а по позвоночнику побежали горячие капли.
Когда топор помчался вниз, краем уха уловил хруст, какой может учинить лишь существо, забывшее о незаметности и осторожности. Ветерок принес порцию запаха, крылья носа дернулись, учуяв Главу совета.
За спиной гаркнули:
— Доброго утра!
Лотер резко оглянулся, направление топора изменилось, и острие с хрустом вошло в пень на половину.
— Теонард! — огрызнулся полузверь, дергая рукоять топора. — Сдурел так орать? Я дрова колю! А если б топор швырнул с перепугу?
— Ты? — с сомнением проговорил арбалетчик. — С перепугу? Вот если для забавы, или в назидание, поверю. Но чтобы с перепугу…
— Ну не с перепугу. Ты ж как лось пыхтишь и хрустишь, за версту слышно, — отозвался Лотер. — А еще красться пытаешься. Кто тебя надоумил к воргу подкрадываться?
Теонард развел руками и сделал самое честное лицо, на какое способен.
— Так я не крался, — сказал он. — Специально хрустел. Чтоб услышал, учуял и возрадовался.
— Ладно, — отмахнулся полузверь, все еще дергая рукоять из-за лезвия, которое вошло, как в масло, а выходить не хочет. — Чего пришел? В мой лесок добровольно даже серая не заглядывает. Небезопасно тут всяким… Не воргам.
Теонард задрал голову, с любопытством осматривая широкие кроны, потом скользнул взглядом по землянке, которая кажется небольшим холмом, поросшим травой и ежевикой.
— Да я так, — произнес он, все еще глазея по сторонам. — Проведать. А то не выходишь из своих зарослей неделю. Вдруг случилось что-то, а я не знаю. Я же вроде Глава. Ты сам наказал за порядком следить. Вот, слежу. Не сплю, не ем, все слежу…
Лотер, наконец, выдрал топор, пень жалобно скрипнул и покосился.
— А ты спи. Не выспатым много не уследишь, — сказал он и швырнул топор в кусты.
Там испуганно пискнуло, потом зафырчало, будто потревожили спящую лису. Послышался топот убегающих лап, ворг нахмурился и потянул носом, надеясь отследить зверя по запаху, но ветерок с другой стороны, а оттуда только болотной тиной от резиденции Булука несет.
— Тьфу, — выругался он. — Слушай, Глава, говоришь, следишь за порядком? Скажи огру выловить тину. Мне по утрам весь лес заванивает. Чуешь?
Теонард шумно потянул носом, веки прикрылись, брови зашевелились, словно не просто пытается почуять, но и представить, тину во всей красоте.
Потом открыл глаза и покачал головой.
— Нет. Не чую.
— Совсем? — спросил полузверь щурясь.
— Вообще ни капельки, — честно заверил арбалетчик. — Это, видать, твой звериный нос только может. А людям надо в самую лужу носом тыкаться, чтоб уловить.
— Люди, они такие, — хмуро отозвался Лотер и подошел к кусту шиповника, куда только что улетел топор.
Присев, беглым взглядом осмотрел ветки. У самых корней несколько поломанных, травинки примяты, а на земле едва заметные следы четырех лап, небольших, но с когтями. Для енота мелковато, а для лисы в самый раз. Ради надежности, ворг сорвал сломанную травинку и поднес к носу.
— Ишь ты, — сказал он, принюхиваясь, потом выпрямился и обернулся. — Слушай, Теонард, раз ты сам пришел. Дело вот какое…
Он помолчал, все еще разглядывая травинку, а Глава проговорил:
— Ну давай, не томи уже.
— Ты верно заметил, что носу не кажу из леска, — сказал полузверь, смачно хрустнув всем позвоночником. — Тревожно мне, аж спать не могу. Натура звериная зовет в дорогу. За принцессой надо.
По лицу Теонарда скользнула тень, пальцы нервно дернулись, он потер шею и спросил:
