Каждый раз, когда приходят ОНИ, в её памяти опять начинает прокручиваться тот проклятый день, погубивший её семью и судьбу. К ним домой тогда пришел Темный Лорд — не в гости, а убивать. У них не было шансов.
Почти.
Пока Джеймс отбивался внизу, стараясь задержать Лордa, она бросилась к сыну и провела ритуал кровной защиты — запрещенный ритуал. И до сих пор она не жалела, что так поступила. Ведь это спасло жизнь ей и сыну: магия заступилась за последнего в роду.
Когда Волдеморт ворвался в спальню, она бросила в него оглушитель, который он отразил, поразив Лили. Она упала, не в силах двигаться, и слышала, как он бормотал, что, даже ради Северуса, он не оставит в живых эту наглую грязнокровку, посмевшую напасть на Темного Лорда. Но вначале он разберется со щенком. И вот он орет: "Авада Кедавра!" и... Магия решает спор не в его пользу!
Магия справедлива. В отличие от Визенгамота: за "запрещенный темномагический ритуал кровной защиты" Лили Поттер получила пятнадцать лет Азкабана.
Нелегко в тюрьме, а женщине — вдвойне, а в Азкабане — вообще год за пять идет: очень уж милые там тюремщики, и люди и, нелюдь. Да ещё в качестве особенной улыбки судьбы в камере напротив сидит чокнутая Лестрейндж, которая своим вытьем и бранью выносит мозг хуже дементоров.
Ничего, главное, что Гарри жив, и с ним все в порядке. Как заверил Дамблдор, он поместил его в "надежное и безопасное место". Сынок, наверное, уже большой, в этом году пойдет учиться в Хогвартс. Еще пять лет и её отпустят, они встретятся и уже никогда не расстанутся. Впредь она постарается быть осторожной и не попадать в такие передряги. Ох, Джеймс! И зачем ты нас втянул в эту битву с всемирным злом под знаменами Дамблдора?
Десять безумно тягостных лет. Лили, наверное, сошла бы с ума, как её соседка напротив, если бы не её тяга к экспериментам и анализу. Если бы она была простой маглой-учёной, то материал для исследований быстро истощился бы и началась бы депрессия. Но волшебник — другое дело. Магия — это вселенная внутри тебя! И несмотря на то, что многие урожденные волшебники с логикой дружат слабо, считая, что магам она только мешает творить чудеса, для Лили именно логика стала и орудием исследований, и удивительным инструментом ВЕРЫ. То, к чему она приходила логически, было бесспорным — и хаос отступал.
Она создала в своей душе целый стройный мир, пусть и иллюзорный. Она исследовала каплю росы на подоконнике на предмет влияния магии на водную стихию. Она училась колдовать невербально, используя лишь каплю магии, достаточную для небольшого колдовства. Стены камеры были напитаны чарами, жадно пожирающими магию, но вот так, осторожно, колдовать все же удавалось.
Особенно хорошо у нее получалась магия крови, хотя для этого ей и приходилось прокусывать руки. Сначала она плохо знала этот раздел магии, и тот ритуал кровной защиты был фактически единственным, что она умела проводить в молодости. Но за десять лет она методом проб и ошибок нащупала много новых возможностей для использования крови в сочетании с рунами. А чтобы часто себя не кусать, она обычно дожидалась месячных, чтобы проводить очередной цикл испытаний формул магии крови.
Первый цикл её исследований касался внутренних возможностей и лечения. Использовать магию внутри тела оказалось легче всего. Магия обретённой не уступала по силе магии чистокровного мага, находящегося в месте родовой силы — это был приятный бонус. Оставалось только научиться контролировать и распределять её, чтобы компенсировать ужасный дискомфорт, который создавала тюрьма.
И ей многое удалось уже в первый год заключения. Она не выглядела, как мусорная куча, в которую превратилась Беллатрикс Лестрейндж, бывшая первая красавица Хогвартса. Лили удавалось сохранять свежесть кожи, тонус мышц и глянец волос. Она держалась, потому что у нее были большие планы, в том числе и на воссоединение семьи. Лили считала, что после выхода из тюрьмы еще успеет многое наверстать с сыном, обучить его многому полезному. Даже свои исследования магии, составления новых заклинаний, она вела в том числе для того, чтобы потом быть полезной сыну. Для одной себя жить трудно, иное дело — для рода. Для рода... Для рода...
Что-то мысль зациклилась, надо развлечься. А кто развлечёт лучше местной клоунессы Беллатрикс?
— Эй! Леди Лестрейндж? Вы хорошо почивали в своих апартаментах?
— Не смей со мной заговаривать, грязнокровка! Ты недостойна дышать в моем присутствии!
— Вы как всегда сама любезность, леди Лестрейндж! Видимо, вы утомились и почиваете в своей роскошной постели? А я так надеялась на ваш визит, чтобы воочию убедиться в свежести вашего лица. Хи-хи-хи! Ваш прекрасный образ всегда поднимает мне настроение.
