К. Новиков
О творчестве Ивана Кондратьева
В прошлом веке среди прекраснодушных и возвышенных русских историков существовало целое направление, видевшее едва ли не главный смысл деятельности в абсолютном возвеличивании своей нации. Одним из средств для того было возведение собственно славянской истории к глубокой древности, откуда отбирались исключительно нужные, комплиментарные для национального самосознания факты. Одним из основоположников направления в исторической науке считается Ю. И. Венелин (1802–1839). Вслед за ним с разнообразными работами выступили писатель А. Ф. Вельтман, известный русский историк Д. И. Иловайский… Если патриотическое возвеличивание прошлого при некоторых отступлениях от фактической стороны событий для историков оказывалось подчас чреватым, то писатели в этом отношении чувствовали себя свободнее, даже если речь идет об авторах сугубо исторических произведений.
В значительной степени это может быть отнесено к талантливому историческому романисту Ивану Кузьмичу Кондратьеву. Сегодня мало кто знаком с его творчеством, тогда как его проза по своим живописным, т. е. художественным достоинствам представляет значительный интерес. Правда, наши рассуждения оставляют за скобками одно немаловажное обстоятельство. Мы пользуемся устоявшейся и отстоявшейся за прошедшее столетие литературной шкалой и мысленно делаем в наших оценках поправку на тогдашнее окружение автора. Его основные произведения были написаны, условно говоря, в период от гончаровского «Обрыва», «Бесов» Достоевского, некрасовских «Русских женщин» и до совершенно иной литературной эпохи — до появления «Золота в лазури» Андрея Белого, бунинского «Чернозема», купринского «Поединка». Современниками Кондратьева оказались многие выдающиеся русские писатели, произведения которых заняли свои места на золотой полке отечественной классики. И если судить о его книгах по высшему разряду — тогда не о чем, собственно, и говорить. Но если согласиться с тезисом (сравнительно очевидным), что кроме классиков отечественная словесная школа насчитывает целый ряд добротных и весьма интересных сегодня писателей, Кондратьев заслуживает включения в их число.
Названия многих книг Кондратьева отличаются несколько архаичной выразительностью. Например «Великий разгром. Исторический роман из эпохи кровавых драм и великих смятений»; или «Фабричный чорт, или Сила чортовой водки. Из приключений одного фабричного молодца». Вот еще название: «Салтычиха. Историческая повесть. Из уголовных хроник XVIII века». Или такое: «Солдат Клим Пулька, или Нашему ефрейтору сам черт не брат. Русская волшебная сказка в лицах с песнями, плясками, превращениями, с угощениями и со всякой крупной и мелкой чертовщиной». (Любопытно, что кроме гоголевского «чорта» ему был известен и значительно более обиходный «черт» — отсюда и вариативность орфографии.) Вышеперечисленные книги, как, впрочем, и фамилия их автора сегодня знакомы разве что специалистам да некоторым любителям исторической прозы.
Иван Кондратьев занимался литературным творчеством на протяжении тридцати пяти лет. Его перу принадлежит несколько романов (часть которых автор назвал повестями, что не совсем адекватно, если говорить о жанровой принадлежности), кроме того, переводил европейских поэтов, сочинял пьесы, рассказы, написал множество стихотворений, частично опубликованных в библиотеке журнала «Мирской толк». Читатели, детские годы которых пришлись на последнюю четверть XIX века, могли познакомиться с его сказками, или получить в подарок его книгу для начального чтения «Искра Божия», или даже могли играть в придуманное Кондратьевым «Лото племен и народов». Составил он также и описание детских игр, снабдив свои объяснения, где считал необходимым, чертежами и рисунками; книга этих описаний появилась не без влияния соответствующей главы из «Гаргантюа», но если Франсуа Рабле лишь перечислил сотню игр, забавлявших героя, то наш автор предпринял немалый труд, чтобы подробнейшим образом разъяснить правила, да и количество игр оказалось у него значительно большим — несколько сотен. А ведь еще он составил «Толковый и справочный библейский словарик», сделал подробнейший реестр достопримечательностей Московского Кремля, написал популярную биографию Пушкина, собрал и выпустил отдельными изданиями малороссийские песни, русские песни. Словом, количество опубликованных книг исчисляется десятками. Однако в то же время писателя Кондратьева даже с изрядным допущением нельзя причислить к категории известных, или некогда известных, или хотя бы популярных. Литературная судьба сложилась таким образом, что лучшие его книги оказались практически вовсе непрочитанными. Более того, неизвестность автора многих исторических романов оказалась таковой, что И. Кондратьев не удостоился даже элементарного упоминания в большинстве справочных изданий.
Так, ни слова о нем и его творчестве не отыщем мы у С. Н. Южакова и в словаре «Гранат», а известный и наиболее авторитетный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, содержащий статью о Кондратьеве-певце и даже уделивший семь строк Кондратьеву-врачу, не обмолвился об Иване Кузьмиче Кондратьеве ни единым словом. Этот факт тем более примечателен, что соответствующий том «Брокгауза и Ефрона» вышел через год после смерти писателя. Стало быть, для широкого круга современников вся его жизнь и творчество прошли настолько незаметно? С определенными оговорками следует признать: пожалуй, что так. (Ну а раз уж современники не оказали достаточного внимания, неудивительно, что и последующие энциклопедии советского периода, в том числе Литературная энциклопедия под ответственной редактурой Луначарского, слыхом не слыхивали об историческом романисте И. К. Кондратьеве.)
![Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]](/storage/book-covers/72/72da1766d49c9bb136c26193c60df799dd298cfb.jpg)
