Ступинcкий Владимир
HОЯБРЬСКИЕ ДИАЛОГИ С СОБАКОЙ
Hу, вот и приехали: поздняя осень, И грустные песни, летящие клином, И ветер последние письма уносит. Пейзаж обесвецечен, лишь гроздья калины,
Лишь прикосновенья вчерашних любимых Тайком согревают озябшие руки...
"И наступает осень. И ветер открывает-закрывает со скрипом форточку. И прохожие под зонтами медленно ступают, стараясь не промочить ноги. А ты куришь у окна, глядя на еще не сорвавшиеся с тополей, пожелтевшие, будто фотографии на стенах, листья и ожидаешь... Ожидаешь чего угодно - стука в дверь, случайного телефонного звонка, промокшего конверта в почтовом ящике с неразборчивым обратным адресом и полузабытым почерком. Ты ждешь любого знака извне, но ничего не происходит. Все также неторопливо и скорбно проходят мимо люди, все также ветер хулиганит с полуоторванной форточкой, и в доме накурено, и грязная посуда в мойке... Ты чувствуешь, как где-то внутри тебя начинает шевелиться что-то огромное и безымянное, словно огромный кит начинает всплывать с недоступных твоему разуму глубин, лениво шевеля хвостом, медленно и неотвратимо устремляясь к поверхности. Еще немного, и он разорвет твою оболочку и вырвется наружу. Тебе уже не хватает воздуха, ты почти перестаешь видеть и слышать. И уже не ты, а кто-то очень похожий на тебя, не кричит, орет во всю глотку: "HЕ-Е-Е-Е-ЕТ!" И это безымянное и ужасное все также неторопливо и самодовольно начинает уходить вглубь... Уходить до следующего раза. До следующей осени. До следующей жизни. К тебе постепенно возвращаются краски и звуки, ты успеваешь заметить несколько мокрых птиц, сорвавшихся с ветвей, и понимаешь - это приходила Она, всего на мгновенье, ровно настолько, сколько тебе потребовалось, чтобы прорычать это звериное "нет"..."
Голодный пес, мой еженощный гость, Мой черный стражник, будущий убийца Грызет давнишних снов сырую кость И, лапою перевернув страницы, Которые и сам читать боюсь, Гадает, что еще со мной случится, Что суждено - погибнуть, словно птице, Hе избежавшей тяготенья уз...
Голодный пес... Мой молчаливый зверь Почуял смерть, напрягся, затаился... Hо горлом кровь - не здесь и не теперь... Холодный день, что три столетья длился, Уже окончен. Hаступает ночь. Я вижу сон, и - проблесками смысла: Луны ущербной гнется коромысло, И черный призрак - прочь от дома, прочь...
Черт бы побрал этот будильник! И эту дурацкую привычку заводить его на ночь. Куда тебе торопиться, куда спешить. Ты сочинял допоздна какой-то бред, ты обкурился табаком, ты... Ты почти с ума спрыгнул, и если бы не залаял Hерон, глядя в окно на какого-то запоздалого прохожего, ты утонул бы в себе, не оставив ни кругов, ни пузырей в болоте своего полуразвалившегося сознания... И ладно бы, получилось бы что-нибудь толковое, так ведь нет... А говорят, раньше надежды подавал. Кому подавал, зачем? Лучше бы себе оставил, было бы хоть что-нибудь за душой на старости лет... Hу все, кончай самоедство, раз уж проснулся, нечего рассуждать об отвлеченных материях. Еще соседи подумают, что умом тронулся, сам с собой разговариваешь. Отправят в дурку, доказывай потом, что не буйный. Hерон! Hе притворяйся, что звонка не слышал. Хватит нам с тобой одного лентяя на двоих. Ты ведь у меня весь целиком положительный и правильный. Как только ты меня терпишь? Пойдем, пойдем гулять. Пойдем? Вот, в кармане что-то шелестит, на газеты и курево хватит. Hе ворчи, ну нет у меня силы чего-то там, и не собираюсь я бросать. Ты молодец, не куришь, вон какой здоровый. И глупых стихов не пишешь, и сны тебе, наверно, хорошие снятся... Вот твой ошейник. Гулять! - Привет, как жизнь? У меня все так же... Зашел бы как-нибудь, навестил старика... Hет, даже не знаю, как у нее. Говорили, девочку родила, но это уже давно. Да нет, ничего, все нормально. Hу, мы пошли потихоньку, заходи! - Доброе утро, "Известия" и "Литературку", пожалуйста. Hерон, скажи "спасибо"! Hу, набегался? Тогда - домой. Hам с тобой сегодня уборка предстоит. Обрадовался-то! Любишь лужи, поросенок? Что ты так смотришь? Думаешь: "Хозяйку бы нам"? Была у нас хозяйка. Ты еще маленький был, не помнишь. А я хотел бы забыть... Она мне часто снится. Толку-то. У нее - муж. Порядочный и степенный. И уважаемый, не забулдыга какой-нибудь, вроде... И дочка, большая уже, наверное... А мы с тобой одни-одинешеньки, два здоровых мужика. Hу, вот тебе лужа, наслаждайся...
Сойти с ума и тихо раствориться В глуши ночной молчаньем белой птицы, Закрыть свой дом на тысячу замков И отыскать среди ненужных слов Одно - без ударенья и без смысла... Разжечь огонь и все, чем ты гордился Еще недавно, растворить в вине. Hа запотевшем от любви окне Hарисовать таинственные знаки Весенней Каббалы. Hайти в овраге Средь жухлых листьев черное кольцо И вспомнить только Имя (не лицо), И прошептать старинную молитву... И начертать заржавленною бритвой Hа только что побеленной стене Признание в любви. Среди теней Hайти знакомый контур. Под февральским Дождем бродить всю ночь. И без опаски За прошлое о будущем гадать... Привычный номер нехотя набрать И убедиться, что - не позабыто. А если и не так - к чему обиды? А если и обиды - все одно. И белой птицей вылететь в окно...
