1
Лиля облизнула кроваво-алые губы, как будто только что напилась крови у предыдущей посетительницы. Заметив нерешительность клиентки, она подбодрила ее улыбкой, указав на стул:
– Прошу вас.
Старушенция приличного вида, а не побитая молью рухлядь. Она присела на стул перед Лилей, сложив на краешке стола костлявые пальцы с перламутровым маникюром цвета сливы и в перстнях. Минутную паузу, во время которой старушенция пристально изучала молодое, налитое, грудастое и прехорошенькое создание напротив, заполнили крики мальчишек во дворе, доносившиеся через раскрытое окно. Так ведь весна, первой на нее откликается детвора.
– Слушаю вас, – промурлыкала Лиля колдовским голосом.
В ее глазах отражалось редкое в наше время участие. После столь ласкового приема, помимо воли, захочется рассказать не то что о проблемах, но даже о тайных сторонах своей души.
– Видите ли, – смущенно начала старушка, опустив редкие ресницы в комочках, выпачканные, очевидно, некачественной тушью. Время от времени она их поднимала, чтобы проверить реакцию девушки с кроваво-красными губами и глазами сексуально озабоченной кошки. – В наш век трудно говорить о необычных явлениях, потому что… вам сразу вызовут карету «Скорой помощи». Иногда мне тоже кажется, что я не в своем уме, но врач сказал, мои мозги в полном порядке… Хотя я не называла истинных причин, по которым обратилась к нему…
Старушка замолчала, с затаенной надеждой впившись взглядом в хищные глаза Лили, одновременно она проверяла, насколько доходчиво объяснила свою проблему. Но красноволосая девица только блудливо улыбалась, словно перед ней сидел видный мужик.
– Я слушаю, слушаю, – подбодрила она клиентку. – Как вас зовут?
– Евдокия Даниловна. Ну вот… – продолжила та, подыскивая слова. – У меня квартира большая, живу я в ней одна и… Последнее время у меня возникло ощущение, что я не одна в квартире… Вы понимаете меня?
– Конечно, – закивала Лиля, наверняка не понимая, на что намекнула миленькая старушка. – Вы обратились по адресу, мы занимаемся подобными проблемами, поэтому говорите откровенно, вас никто не поднимет на смех и тем более не вызовет вам карету «Скорой помощи».
– Спасибо. Это началось совсем недавно, с месяц… Сначала я слышала стоны… – Лиля начала записывать, Евдокия Даниловна, поняв, что ее слова действительно не воспринимаются как бред шизофреника, оживилась, придвинула стул ближе. – Поймите, слышать странные стоны – это очень неприятная штука. Мне страшно стало, я не сплю ночами… Но я не одна слышала стоны! Да, жильцы этажом выше тоже их слышали… Этажом ниже тоже… Но они все пожилые люди, у меня возникло чувство, что мы все… немного сдвинулись.
– Стоны какого характера? – спросила Лиля.
– Простите, не поняла, – виновато улыбнулась бабуля.
– Ну, стоны тоже бывают разные, – принялась объяснять Лиля. – Болевые… когда стонут от боли. Бессознательные, сексуальные…
– Вот-вот! – вскинулась старушка. – Эти самые. Похожие на сексуальные, но такие дикие, просто рев какой-то… э… приглушенный. Словно тому, кто стонет, не дают стонать. Моя сестра говорит, это старческие галлюцинации. Неужели у всех разом?
– В каком месте слышали стоны?
– На кухне. А позавчера… я живу на третьем этаже в сталинском доме, третий этаж – это высоко. Так вот, позавчера у меня была открыта балконная дверь, и вдруг… в комнату влетела кошка. Слышали бы вы, как она орала… Я уснуть не могла, валидол пила горстями.
– Куда делась кошка?
– Улетела.
– Улетела… – записала Лилия, ничуть не удивившись такому необычному явлению, как полет кошки. – Куда?
– Туда же, откуда она появилась, – на улицу, через балкон. Подруга дала мне газету с вашей рекламой, я приехала за помощью.
– Мы поможем, не беспокойтесь.
– Спасибо, – растрогалась старушка. – А когда вы приедете ко мне? Нельзя ли прямо сегодня? Я вам не все рассказала…
– Минуточку… – Лиля набрала номер. – Алик, скажи, у тебя сегодня много точек?.. Не возьмешь еще один адрес?.. Нет, дорогой, Марат не сможет, у него сложный случай, кстати, твоя помощь тоже понадобится… Ну, посмотреть-то я могу, а толку? – Она послушала трубку еще некоторое время, затем, положив ее на стол, сказала Евдокии Даниловне: – Только завтра.
– Что же, мне опять не спать? – расстроилась бабуля, надув тонкие губы, накрашенные яркой помадой, далеко выходящей за границы рта.
– Переночуйте у сестры или подруги, а завтра мы приедем.
– Сколько я вам должна?
– Оплатите только вызов и диагностику квартиры, основную сумму выплатите после того, как наши специалисты избавят вас от проблем. Пенсионерам у нас скидка пять процентов. И не забудьте забрать квитанцию.
Евдокия Даниловна положила квитанцию в сумочку, попрощалась и вышла, окрыленная надеждой.
Он многое делал не так. Не так, как самому хотелось бы сделать. Потому что есть шкала, по ней оцениваются твои возможности, которые, в свою очередь, определяют твое положение, и задача всякого полноценного человека вскарабкаться по этой шкале как можно выше. А восхождение проходит через «не так» и «наплевать». Для чего были нужны все эти титанические усилия? Сейчас он уже не ответил бы, потому что тогда Валерьян Юрьевич был одним человеком, сегодня он уже другой. И сейчас он думал, обходя домину: «На хрен он мне нужен? Чтобы каждый день видеть агрессоров в полном составе?» Агрессоры – родные детки, а их у него пятеро – три сыночка и две лапочки-дочки. Почти все намерены жить с ним в одном доме со своими детьми, няньками, родней – братьями, сестрами, тещами…
