Самые трудные — те минуты, когда уже ничего не можешь сделать и остаётся только украдкой поглядывать на часы.
Обер-лейтенант Клос нервничал. День был тревожным. Операция по захвату инженера фон Круцке была подготовлена тщательно, хотя времени для этого было мало.
Клос бросил взгляд на стрелки часов, равнодушно отсчитывающих время.
Закончить операцию по плану предполагалось не позднеё шести часов вечера. Около семи Ева уже вернётся в город.
В семь часов Клос должен быть на Бенедиктинской. Местом встречи избран небольшой кирпичный домик, в котором проживало несколько польских семей. В этой захолустной части города никто из немцев обычно не появлялся. Вход в домик был со двора, что давало возможность проникнуть в него почти незамеченным.
А если кто-нибудь из жильцов увидит Клоса на лестничной клетке? Что может делать немецкий офицер в этом убогом жилище на Бенедиктинской улице? Может быть, переодеться в штатское? Но стоит ли? После окончания операции необходимо сменить явку. Ева поступила неосторожно, назначая место встречи, но это не её вина — девушка ещё не имела опыта конспиративной работы.
Клос снова взглянул на часы. Было около двух. Ещё четыре часа…
Полковник фон Роде, шеф местного отделения абвера, внимательно посмотрел на Клоса.
— Господин обер-лейтенант не слушает меня, — сказал он.
— Слушаю, господин полковник. Вы говорили об инженере фон Круцке.
— Да, говорил. — Роде взглянул на часы. — Видимо, он уже выехал из Кельце. Надеюсь сегодня вечером увидеться с ним. Прошу вас, Клос, ещё раз проверить личные дела людей, выделенных для охраны полигона.
— Слушаюсь, — ответил Клос.
Он с облегчением покинул кабинет полковника фон Роде. Вернулся к себе, вынул из шкафа личные дела охранников, но думал только об операции, которая должна была вот-вот начаться.
Всё ли они предусмотрели? Операция готовилась в спешке. Вчера утром Клос узнал, что фон Круцке выезжает из Кельце сегодня днём, в два часа. В их распоряжении оставалось не более суток на подготовку.
Решено было захватить Круцке в пути от Кельце до полигона. Другой возможности не оставалось.
Только инженер Круцке и полковник Роде знали о том, когда начнутся испытания нового секретного оружия немцев под кодовым наименованием «Х-8». Но узнать что-либо определённое от полковника было так же сложно, как и похитить инженера Круцке с полигона, который днём и ночью охранялся подразделениями СС. Поэтому и было принято то единственное решение, которое диктовалось сложившимися обстоятельствами.
Дорога от Кельце до Божентова на восемнадцатом километре проходила вдоль леса и приближалась к лесничеству. Именно здесь необходимо было задержать машину, а Круцке доставить в домик лесника.
Выполнить это предстояло группе партизан из отряда Лиса. Клос приказал и Еве, связной отряда, принять участие в этой операции. Девушка должна была сообщить Клосу о выполнении задания. Сегодня обер-лейтенант пришёл на службу пораньше. Выждав какое-то время, он отправился на Бенедиктинскую. Его уже ждал Лис — молодой парень со светлой шевелюрой и по-детски округлым лицом. Он партизанил с самого начала войны.
— Всё будет в порядке, — заверил Лис. — И не такие задания выполняли…
Клос снова посмотрел на часы. Было около трех. Он подумал, что именно сейчас начнётся задуманная операция.
Ещё три часа. Клос решил пойти в казино пообедать и узнать от офицера штаба лейтенанта Барта о положении на фронте.
«Немцы на Дону, Подходят к Сталинграду, — подумал Клос. — Как долго это будет продолжаться? Сталинград должен остановить наступление гитлеровцев».
Было три часа пять минут. Над лесом висели низкие, хмурые облака. Шоссе вилось между холмами и низинами.
Парни из отряда Лиса лежали в нескольких метрах от шоссе на возвышенности, поросшей густым кустарником. И только Лис и Барсук, более старший по возрасту, которого в отряде называли Дедом, в немецких касках и жандармских мундирах вышли на дорогу.
Ева поднесла к глазам бинокль. Вот со стороны Кельце на шоссе показалась едва заметная чёрная точка. Это, вероятно, машина инженера фон Круцке. А если там окажутся две машины, тогда и охранников будет больше, чем предполагалось. Ева внимательно посмотрела на ближайшую возвышенность.
Дикая груша, растущая там, вдруг резко наклонилась и почти сразу же выпрямилась. Это с наблюдательного поста, выдвинутого вперёд в сторону Кельце, подали сигнал о том, что всё в порядке: машина с фон Круцке проследовала, и проследовала одна.
Барсук и Лис поправили жандармские мундиры, подтянули пояса и уверенно зашагали по шоссе. Парень, лежавший около Евы, щёлкнул затвором автомата, приложил приклад к плечу. Ещё минута, две…
Машина резко затормозила. Трое эсэсовцев из охраны Круцке, сидевших на заднем сиденье, держали наготове автоматы.
— В чём дело? — обратился один из них к жандармам, подошедшим к машине.
— Кто из вас господин фон Круцке? — спросил по-немецки Лис. Эти слова он старательно заучивал всё утро, и даже акцент был теперь вполне сносный.
Высокий мужчина в плаще, сидевший около шофёра, открыл дверцу машины. Того как раз и ждали партизаны в засаде. Затрещали автоматы. Мнимые жандармы упали на землю. Лис выстрелил из пистолета, но это было уже лишним. Эсэсовцы не успели даже выскочить из машины. Только один из них вывалился на шоссе и пополз ко рву, но через минуту и он замер.
