Незнакомец не разрушил его мир одним махом.
Так говорил себе Адам Прайс позже. Лгал. Почему-то он сразу, с самых первых слов, понял, что привычная жизнь всем довольного, женатого, провинциального отца двоих детей ушла безвозвратно. Фраза была произнесена совсем простая, но тон… В нем звучала какая-то тихая мудрость, даже заботливость, и Адам ни секунды не сомневался: отныне все пойдет по-другому.
– Не надо было вам с ней оставаться, – сказал незнакомец.
Они находились в зале для собраний Американского легиона[1] в Седарфилде, Нью-Джерси. Этот городишко плотно населен финансовыми менеджерами, банкирами и прочими умельцами обделывать денежные дела. Толстосумы любили хлебнуть пивка в холле Американского легиона. Обстановка здесь была простая, но комфортная, располагающая к тому, чтобы поизображать из себя соль земли, крутых парней, правящих рабочими лошадками вроде «Додж Рам коммершиэл», – какими на самом деле они никогда не были.
Адам сидел у липкой барной стойки. За спиной у него висела доска для игры в дартс. Неоновая вывеска рекламировала пиво «Миллер лайт», но в правой руке у Адама была бутылка «Будвайзера». Он повернулся к мужчине, который только что бочком подобрался к нему.
– Это вы мне?
Парень был моложе многих собравшихся в зале отцов семейств и стройнее – можно сказать, худой, с большими голубыми глазами. Руки у него были белые и тонкие как тростинки, из-под короткого рукава рубашки выглядывал краешек татуировки. На голове – бейсболка. Нет, хипстером этого малого не назовешь, но от него веяло педантизмом трудоголика, который управляет каким-нибудь техническим отделом и никогда не видит солнца.
Голубые глаза вглядывались в Адама с такой серьезностью, что хотелось отвернуться.
– Она сказала вам, что беременна, так?
Рука Адама непроизвольно сжала бутылку.
– Вот вы и остались. Коринн сообщила вам, что беременна.
Именно в этот момент Адам почувствовал, будто у него в груди щелкнул выключатель, как если бы кто-то поставил таймер на киношной бомбе, засветились красные цифры и пошел обратный отсчет. Тик-тик-тик-тик.
– Мы с вами знакомы? – спросил Адам.
– Она сказала, что беременна, – продолжал незнакомец. – Я имею в виду Коринн. Она говорила вам, что носила, а потом потеряла ребенка.
Холл Американского легиона до отказа заполнили городские отцы-спортсмены; все они были в белых бейсбольных фуфайках с рукавами длиной в три четверти и либо в мешковатых шортах до колена, либо в дедовских джинсах с отвисшими задницами. Многие надели бейсболки. Сегодня проводилось зачисление детей из четвертых, пятых и шестых классов в секцию лакросса, а также отбирали лучших в команду «А». «Если вы хотите увидеть типичных ослов в привычном местообитании, – думал Адам, – понаблюдайте за родителями, вовлеченными в ход отбора их отпрысков в спортивную команду. Канал „Дискавери“ мог бы снять об этом неплохой фильм».
– Вы почувствовали, что обязаны остаться, я прав? – спросил мужчина.
– Я не знаю, кто, черт возьми…
– Она солгала, Адам. – Молодой человек говорил очень убедительно – так, будто не просто знал все в подробностях, но, помимо этого, целиком и полностью держал сторону Адама. – Коринн все выдумала. Она вообще не была беременна.
Слова продолжали сыпаться на Адама, как удары, оглушая его, лишая способности сопротивляться; он был потрясен и переживал ощущения боксера после нокдауна, когда судья отсчитывает восемь секунд. Хотел ответить, схватить наглеца за грудки и швырнуть на другой конец зала, чтоб не смел оскорблять его жену. Но он этого не сделал по двум причинам.
Во-первых, град словесных ударов лишил его сил сопротивляться.
Во-вторых, уверенный тон и треклятая убедительность, с какой произносил слова непрошеный советчик, внушили мысль: к нему стоит прислушаться.
– Кто вы? – спросил Адам.
– Это имеет значение?
– Еще какое.
