1854 год
Саманта Уолтерс положила прокламации рядом с собой на скамейку и плотнее завязала меховую накидку. Девушка вся дрожала от холодного сырого ветра; подол ее платья и туфли были сплошь забрызганы грязью. Впрочем, чему удивляться: октябрь выдался на редкость дождливым. Однако ни ненастная осень, ни предстоящая зима не пугали мисс Уолтерс. Зимы в Канзасе оказались гораздо мягче, чем в Вермонте, где она прожила почти все свои восемнадцать лет. В прошлом году, например, когда они только что переехали в Канзас, здесь почти не было снега, к которому Саманта и ее семья так привыкли в Новой Англии.[1]
Наблюдая за торговцами и покупателями на улице, девушка глубоко вздохнула, с негодованием подумав о том, как стремительно возросла численность населения Лоренса после того, как Конгресс принял решение, позволяющее гражданам Канзаса самим определить: будет их штат свободным или останется рабовладельческим.
С тех пор Канзас буквально наводнили люди из соседнего штата Миссури, которые приобретали местное гражданство с единственной целью: получить право принять участие в выборах и соответственно проголосовать за сохранение рабства.
Саманта была твердо убеждена, что рабство отвратительно во всех своих проявлениях. Поэтому девушка настойчиво и решительно помогала своему отцу, преподобному Говарду Уолтерсу, убеждать окружающих добиваться провозглашения их штата свободным.
Внезапно она услышала сзади какой-то глухой удар; в то же мгновение часть прокламаций закружилась в воздухе и упала на мокрый грязный тротуар. Саманта оглянулась: возле скамьи стояла группа молодых людей, примерно одного с ней возраста. Парни нагло усмехались.
— О, извини, милая, — произнес один из них. — Тебе помочь собрать эти бумажки?
— Нет, благодарю, Фред Брустер, — сердито ответила девушка, лицо ее пылало от гнева.
Саманта возмущенно посмотрела на известного всему городу смутьяна и дебошира. Это был высокий, хорошо сложенный молодой человек, который мог бы считаться даже красавцем, если бы его лицо не портили прыщи и следы перенесенной в детстве оспы. Брустер буквально преследовал девушку, куда бы она ни направлялась: то ли за покупками в магазин, то ли, как сейчас, распространять прокламации, призывающие к отмене рабства.
Саманта наклонилась, чтобы поднять листовки, разбросанные Фредом, с огорчением отметив, что многие из них уже безнадежно испорчены. Это обстоятельство еще больше развеселило Брустера и его друзей.
— Как тебе будет угодно, — насмешливо произнес Фред, скользнув темными глазами по стройной фигурке дочери священника. — Я, действительно, хотел помочь.
Он пожал плечами и задумчиво посмотрел на темные волнистые волосы Саманты, которые на солнце приобретали рыжеватый оттенок. Фред мечтал когда-нибудь встретиться один на один с этой невинной, но очень вспыльчивой мисс Уолтерс и преподать ей хороший урок, показав этой гордячке, что значит настоящий мужчина, независимо от того, хочет она его или нет…
— Разве тебе неизвестно, как опасно в наше неспокойное время молодой привлекательной девушке вести аболиционистскую пропаганду[2]? — вкрадчиво спросил один из молодых людей. — Можно попасть в очень трудную ситуацию…
Саманта собрала прокламации и поднялась, смело посмотрев на обидчиков.
— Я никому не мешаю и не причиняю никакого вреда, — возразила она, встретившись взглядом с Брустером. — Напротив, я с пользой провожу свое свободное время, а не болтаюсь бесцельно по улицам, как некоторые лодыри и бездельники. Если ты когда-нибудь решишь начать новую жизнь, Фред Брустер, и захочешь стать примерным гражданином, мой отец будет счастлив увидеть тебя в церкви и поможет найти подходящее занятие, — Саманта взяла листовку и сунула ему в руку. — Здесь разъясняется закон, принятый Конгрессом в отношении штатов Канзас и Небраска, а также рассказывается об ужасах рабства: почему это так плохо и не по-христиански. Ты уже взрослый и имеешь право голоса, поэтому я призываю тебя совершить хотя бы один хороший поступок в своей жизни и проголосовать за отмену рабства.
Глаза Фреда недобро сузились. Он разорвал прокламацию на мелкие кусочки и швырнул их девушке прямо в лицо.
— Мне не нужны твои бумажки, сука! Я даже читать не умею. И почему ты решила, что я буду голосовать против рабства? — Брустер оглянулся на своих ухмыляющихся друзей. — Мы не относимся к любителям негров, как ты и твой проповедующий Библию папочка! Тебе лучше поостеречься, мисс Уолтерс. Красивые молодые девушки, защищающие черномазых, могут испортить себе репутацию. Впрочем, вряд ли ты понимаешь, что это значит.
Саманта была просто вне себя от злости. Мать часто упрекала ее за то, что она не умеет сдерживать свои чувства. Так произошло и в этот раз. Не в силах больше выносить оскорбления, девушка с размаху ударила Брустера ногой по бедру. Тот вскрикнул, согнувшись пополам и ухватившись за ушибленное место. Между тем, Саманта с гордо поднятой головой прошагала мимо опешившей от неожиданности компании. Вслед ей неслись проклятия Брустера и смех его друзей.
