Притаившись под кустом и старательно сливаясь с местностью, я наблюдала за происходящим. Да уж, вовремя я приехала, ничего не скажешь. Одна из го́стий начала визгливо отчитывать прислугу, что её багаж недостаточно быстро выгружают. Я поморщилась, поскольку голос у дамы оказался на редкость неприятный.
И всё же, что делать-то? Я не рассчитывала, что тут окажется столько народу. Думала, приеду потихоньку, не афишируя, кто я и зачем, отдам то, что должна, договорюсь об остальном. Всё же, как ни крути, а я обещала. И что теперь? Кто все эти разряженные курицы? Да ещё в таком количестве? И как мне теперь незаметно попасть внутрь?
Соседний куст зашевелился, из небольшого углубления за ним оттопырился чей-то тощий костлявый зад, обтянутый не очень чистыми светло-бежевыми штанами. Так, а это ещё кто тут у нас так неумело ползет по-пластунски и рискует выдать нас обоих?
– Пс-с-сть! – позвала я соседа по засаде. – Пс-с-сть!
Зад дернулся, вжался в землю, пытаясь стать одним целым с травой. Затих, словно нежить, караулящая ужин, которая, кажется, даже не дышит.
Я закатила глаза, мысленно обратилась к небесам, которые были ко мне столь неблагосклонны в последний месяц, и снова позвала:
– Пс-с-сть! – И шёпотом: – Эй ты, ползи сюда, а то привлечёшь внимание.
Я-то, в отличие от этого мелкого наблюдателя, заняла наиболее выгодную позицию. И куст бузины́ выбрала пышный, и одета, не в пример некоторым, в немаркую тёмную одежду, которую издали не так-то просто заметить.
Зад в светлых штанах завозился, приподнялась светло-русая голова его обладателя, и на меня уставился на редкость смазливый пацан лет тринадцати-четырнадцати на вид. Я бы даже подумала, что девчонка, если бы не короткая стрижка и выступающий кадык.
– Ну, что смотришь?! – прошипела я рассерженной гадюкой. – А ну сюда, ко мне!
У моего визави округлились глаза, но он шустро пополз, а я прикрыла лицо рукой, чтобы не обругать его нецензурно.
– Да кто ж так ползает?! – зашептала я, как только он приблизился и пристроился рядом. – Ты бы себе на задницу ещё штандарт прикрепил, мол, смотрите, вот он я! Тебя кто учил так неуклюже сидеть в засаде и подкрадываться?
– Никто не учил, – сердито запыхтел он. – Что ты тут делаешь?
– Подглядываю. Непонятно, что ли? – фыркнула я. – Так же, как и ты, между прочим. Только делаю это успешнее и грамотнее.
– Ну простите! Не обучен ползать! – сверкнул он огромными глазищами и подёргал ворот белой перепачканной рубашки из тонкого батиста. Вот так так, а парнишка-то у нас из благородных.
– Ладно уж, не оправдывайся. Научу, так и быть, – покровительственно похлопала я его по плечу. И, не давая опомниться, спросила: – Что это за курятник прибыл к маркизу? Хотя вон та упитанная особа в оборочках скорей уж гусыня. Слышал, какой голос противный?
– Слышал, – прыснул от смеха мальчишка, но тут же опомнился и прикрыл рот грязной ладонью. – Это графиня Гармони́я ди Люстре́, привезла среднюю и младшую дочерей.
– Отчего не старшую? – поинтересовалась я.
– А старшую она уже привозила в прошлый раз.
– И? – начиная получать удовольствие от этого перешёптывания, поторопила я.
– Маркиз сказал, ещё хоть раз эта истеричка и паникёрша покажется ему на глаза, и он за себя не отвечает.
– Пф-ф, – фыркнула я в рукав. – А почему «паникёрша»?
– Поскольку впечатлительная юная леди при шалостях фамильного привидения визжала и бегала по всему дому с криками, что её насилуют и убивают, – явно кому-то подражая, попытался серьёзно ответить пацан, но не выдержал и зафыркал от смеха.
Я уставилась на него во все глаза.
– И что? Правда есть привидение? Фамильное? Ух ты! Вот бы познакомиться!
– Тоже хочешь покричать и побегать?
– А то! – захихикала я. – Так что, надолго этот курятник прибыл? Или на званый вечер и завтра отбудут?
– Если бы, – с невыразимой тоской в голосе отозвался пацан. – Их теперь неделю, а то и две не выгонишь. Маркиз наверняка опять изволит отбыть по очень важным делам, а эти останутся и будут всех доводить.
– Неделя или две? – посмурнела я. – Плохо. Я столько ждать не могу.
– А ты кто? – опомнился мальчишка и впился в меня цепким взглядом. – Для кого шпионишь?
– Для себя, – вздохнула я, повозилась, перенося вес на левый бок, поскольку мы всё так же лежали в засаде за кустом, и протянула руку: – Э́рика. Почти невеста маркиза.
– Лекс, – сначала ответил он на рукопожатие, потом осознал и замер: – Невеста?! Почти? Это как?
– Не кричи! Вот так, – сморщила я нос. – Деваться некуда, вот и невеста.
– То есть ты не хочешь замуж за маркиза? – поползли на лоб глаза пацана.
– Я похожа на ненормальную? За маркиза? Замуж хотеть? Он же старый! И про́клятый!
– Про последнее – брехня! – почему-то принялся защищать его Лекс.
– Ну не знаю, не знаю. Просто так болтать люди не станут, – цокнула я языком. – Но вот видишь, про то, что он старый, ты не споришь. А мне, между прочим, всего девятнадцать.
Я снова легла, опираясь на локти, и принялась сквозь кусты разглядывать завершающуюся разгрузку пышно наряженных дам всех мастей.
– До чего они некстати! А ведь я всё так хорошо продумала…
