Чувствовать благодарность и не выразить ее — все равно что завернуть подарок в бумагу и не подарить.
Уильям Уорд
Майклу, моему мужу, с которым мы вместе уже тридцать восемь лет. Это ты втянул меня в экстравертный мир и расширил границы моей вселенной. Я посвящаю тебе эту книгу — ты научил меня не задерживать дыхание во время долгого и трудного процесса ее рождения. Я награждаю тебя Высшей Медалью Супружеской Доблести за проявленное терпение: много часов ты слушал страницу за страницей об интровертах (дольше, чем любому смертному экстраверту следует слушать). И последнее, но не менее важное: спасибо за то, что готовил мне еду, когда я днями и ночами сидела перед компьютером и долбила по клавишам.
Моим дочерям и их семьям. Я очень вас люблю, вы обогатили мою жизнь во всех ее проявлениях: Тинне, Брайану, Алисии и Кристоферу ДеМеллье, Кристен, Гэри, Кейтлин и Эмили Паркс.
Я также посвящаю эту книгу всем моим клиентам: им хватило смелости впустить меня в свою жизнь.
В детстве я часто сама себя ставила в тупик. Во мне было столько непонятных противоречий. Странное, непонятное существо! Я так плохо училась в первом и втором классе, что учителя хотели оставить меня на второй год, а в третьем классе стала учиться прекрасно. Временами я могла без умолку оживленно болтать, делать остроумные, уместные замечания. На самом деле, если я хорошо знала предмет разговора, то могла заговорить собеседника до смерти. А временами, когда мне хотелось что-то сказать, в голове была пустота. Иногда на уроке мне хотелось поднять руку, чтобы ответить, — таким образом я могла на 25 процентов улучшить свои отметки, — но, когда меня вызывали, все мысли мгновенно улетучивались. Внутренний экран гас, хотелось спрятаться под парту. Потом еще бывали случаи, когда мои ответы облекались в какую-то неясную форму, я запиналась, и учителям казалось, что я знаю меньше, чем оно было на самом деле. Я придумала кучу разнообразных способов избегать взгляда учительницы, когда она осматривала класс в поисках, кого спросить. Я не могла положиться на саму себя, поскольку никогда не знала, как отреагирую на вопрос.
Еще больше меня смущало, что, когда я все-таки высказывалась вслух, нередко говорили, что я отвечала хорошо и четко. А иногда мои одноклассники обращались со мной так, как будто я была умственно отсталой. Сама я не считала себя глупой, но и не казалась себе образцом остроумия.
Особенности моего мышления смущали меня. Было непонятно, почему так часто я оказывалась сильна задним умом. Когда я высказывала свое мнение по поводу происшедшего некоторое время назад, учителя и друзья довольно раздраженно спрашивали, почему я не сказала этого раньше. Они, видимо, считали, что я намеренно скрываю свои мысли и чувства. Я же сравнивала мыслеобразование у себя в голове с недоставленным в пункт назначения багажом, который догоняет вас позже.
Время шло, и я стала считать себя тихоней: она всегда молчит и все делает украдкой. Много раз бывало, что я говорила, а никто не реагировал на мои слова. А потом кто-нибудь другой мог сказать то же самое, и к его словам относились с вниманием. Мне стало казаться, что в моей манере говорить было что-то не так. А в другой раз, когда люди слышали, как я говорю или читаю то, что написала, они смотрели на меня с выражением крайнего удивления. Подобное случалось так часто, что этот взгляд я узнавала сразу. Казалось, они хотели сказать: «Ты это написала?» Их реакцию я воспринимала со смешанными чувствами: с одной стороны, мне нравилось, что меня признавали, а с другой — я ощущала, что внимания было как-то слишком много.
