«Вы породили Гитлера, не мы. Вы преследовали евреев. И вы устроили Холокост!»
М. Каддафи.
С трибуны 64-й сессии
Генассамблеи ООН
21 июня, 2011 год
Тьма накрыла Средиземноморье – глухая, беспросветная. Черное покрывало укутало Сицилию, мерно вздымающееся море. Спал красивый городок Катанья, вулкан Этна в пуховой перине облаков. Только база ВВС в местечке Сигонелла не спала – лязгала металлом, чадила, издавала какофонию всевозможных звуков. Мощные прожекторы освещали ряды колючей проволоки, силуэты часовых, скопления техники, взлетно-посадочную полосу, обрамленную желтыми огнями. Чернели ангары, строения вспомогательных служб, переливалась, как рождественское дерево, диспетчерская вышка. База трудилась в поте лица. Подготовка к очередному вылету самолетов международной коалиции – с целью бомбежки объектов на территории самой восточной страны Магриба – шла по плану. Самолеты выстроились вдоль рулевой дорожки: элегантные французские «Рафали», истребители-бомбардировщики «Миражи 2000D», бомбардировщики «Торнадо» ВВС Великобритании, многоцелевые «Еврофайтеры-Тайфуны» с передним горизонтальным оперением, новые, с иголочки, «Грипен JAS 39» – гордость и краса воздушного флота его шведского величества. Техники в желтых жилетах сновали между машинами, проверяли готовность оборудования, подвешивали на консоли ракеты, бомбы с лазерным наведением. Вертелись погрузочные кары, пыхтели громоздкие заправщики.
В центре управления полетами царила такая же деловая суета. До старта истребителей-бомбардировщиков оставалось пятнадцать минут. Специалисты служб прильнули к мониторам, в эфир летели последние команды. Еще немного – и армада из тридцати машин, увешанная бомбами, ракетами, ведомая первоклассными специалистами, поднимется в воздух, возьмет курс к туманным берегам Триполитании. Наиболее массированный налет за все месяцы принуждения к миру зарвавшегося «Короля королей Африки» – «утратившего чувство реальности, убивающего собственный народ и больше не способного управлять страной» (по меткому заявлению посла США в ООН Сьюзан Райс)! Руководитель смены в униформе песочного цвета монотонно перечислял объекты бомбежки: резиденция диктатора, база установок ракетного залпового огня в восточном пригороде Триполи, казармы и скопления наземной техники в предместье Сирта, склады с боеприпасами для комплексов ПВО в городе Таджура недалеко от столицы, база патрульных катеров в Аз-Салане… В просторном кабинете предполетного инструктажа летчики внимали старшему офицеру. Инструктаж подходил к концу. Отшлифованная процедура, выдача ориентировок и координат военных объектов, систем ПВО, станций радарного слежения. Офицер захлопнул папку, пристально оглядел собравшихся. Молодые, грамотные, не задающие лишних вопросов, многим нет и тридцати, англичане, французы, датчане, американцы, у всех полетный опыт, вера в торжество идей. Каждый знает наизусть, что ему делать, и все эти предполетные инструкции – просто посидеть с умным видом, подумать о своем…
– Удачи, парни. Бог на нашей стороне.
Шарль Бурнье – капитан ВВС Франции – тридцатидвухлетний крепыш среднего роста с ежиком упрямых волос – до инструктажа успел позвонить домой в Тулузу и сейчас довольно странно себя чувствовал. Супруга Жаклин щебетала в трубку: дома все прекрасно, сад цветет и благоухает, семейная аптека на улице Руаяль приносит стабильный доход, и, похоже, мысль прикупить вторую «парафармацевтику» из области мечтаний переходит в область, где «нужно хорошенько все обдумать». Все просто чудесно: вчера приобрела «немножко одежды» в торговом центре на Монпелас. Крошка Марсель – шестилетний карапуз, практически ксерокопия Шарля – завел себе подружку Люси, такую же мелкую – племянницу соседа Гийома. И теперь они все дни проводят на лужайке перед домом, доламывая поливальную систему и нервную – у кота. В общем, все прекрасно, за исключением, как водится, пустяка – машина на ровном месте задымилась, когда она возвращалась из аптеки – но это ничего, недельку можно и на автобусе (а Шарлю стоит подумать о покупке новой машины). Свекор Анри, отец Шарля, вдруг начал проявлять несвойственную активность. Пожилой аптекарь, давно отошел от дел, беззаботный пенсионер, а тут вдруг воспылал к семейному бизнесу, докучает советами, хотя Жаклин и сама знает, как справляться. Ну, ничего, совладает с ситуацией, подкинет старичку «важную» работу, не влияющую на течение бизнеса. «А у тебя-то как, милый? – щебетала Жаклин. – Ничего опасного, не летаете, куда не надо? Ты какой-то скованный сегодня, неразговорчивый, нет? У тебя там все в порядке? Ах, прости, у вас, наверное, тоже ночь, ты спишь, да?»
Он любил свою жену, готов был полжизни отдать за Жаклин, но пропади они пропадом – жгучие глаза барменши Софи из сицилийского кабачка, куда намедни заглянули летчики, пребывая в увольнении. Не устоял капитан Шарль Бурнье, голова закружилась от крепкой граппы, подошел, завязал беседу. У малышки Софи был трогательный акцент, увлекательные формы, а еще она так смотрела на бравого пилота… Смех девушки звенел колокольчиком, она вела его наверх – в помещения для «досуга», дразнилась, прижималась, а он подпрыгивал от нетерпения, пылал, как печка, голова просто взрывалась… А наутро отличался нехарактерной задумчивостью, не смотрел в глаза ухмыляющимся приятелям по эскадрилье и все никак не мог забыть эти карие бесстыжие глаза. «Все в порядке, милая, – скупо отозвался он. – Готовимся к тренировочному полету, тут все сейчас так строго и по-взрослому». Закруглил беседу, отключился и сдал телефон.
