Без сигнального устройства за подкладкой униформы Эмма никогда не входила в номера. Она боялась. Все чаще у нее возникало ощущение опасности. Вот она убирает за кем-нибудь богатым, знаменитым, кому по карману лучшие номера в этом фешенебельном лондонском отеле. А при ближайшем рассмотрении тот оказывается подонком.
Сейчас ее охватило именно такое чувство. Если этот мрачный самоуверенный тип с ястребиным взглядом и дальше будет ей досаждать, она надавит на кнопку и переполошит весь отель. Ей все равно, что потом станут о ней говорить и думать.
Пока он помешивал ложечкой кофе, она наблюдала за ним исподтишка. Ему лет тридцать. Волосы черные, прилизанные, по-гангстерски зачесанные назад. Но профиль благородный, она сказала бы даже — патрицианский. Красив, но скорее всего не англичанин… Есть в его облике что-то хищное, ей все время не по себе в его присутствии. Вот уже двадцать минут он буравит ее глазами…
А он вдруг подмигнул ей — как бы в свое оправдание, — и чудесно очерченные губы растянулись в улыбке. Они самоуверенны до безобразия, все эти французы, итальянцы. Им кажется, что женщина будет очень страдать, не награди они ее своим вниманием.
Судя по замашкам, костюму и апартаментам, он скорее всего какой-нибудь мафиози. Надо скорее покончить с делами и уносить ноги. Чтобы никогда уже не быть под прицелом этого напряженного, оценивающего взгляда.
Гость подошел к телефону, набрал номер. Ах, вот оно что! Знакомая речь!
Эмма училась в университете на отделении испанистики. Ей оставалось учиться еще год. Но без стажировки в испаноязычной стране к защите диплома ее не допустят. Денег же на поездку нет. То, что она заработает в отеле, уйдет на уплату долгов. Такие вот невеселые мысли нахлынули на нее при звуках испанской речи.
Конечно, Дон Жуан — это лучше, чем «крестный отец». Но только он зовет сюда кого-то еще. В единственном числе испанец еще выносим, но когда их двое…
— Куда вы торопитесь? — обратился к ней Дон Жуан, прежде упорно молчавший. В его тоне звучало явное недовольство.
— Я сделала все, что положено, сэр.
Испанец сорвался с места, подскочил к телевизору, провел пальцами по экрану:
— Вот! Полосы, полосы!
Эмма продолжала в ярости собирать свои шампуни и тряпки, но, случайно увидев его отражение в экране, поняла, что он просто забавляется. Зато у нее самой уж очень сердитое лицо. Настоящая фурия!
Неужели ей придется торчать здесь до октября? А ведь как она радовалась поначалу: постель задаром, питание задаром, да еще чаевые…
Тяжелой работы Эмма не боялась, но ей — поперек горла то, как некоторые из этих гостей относятся к прислуге, которая должна почитать за честь, что выносит их грязь, стирает их простыни!
В том числе и она — англичанка с высшим образованием… Почти…
— Ну, что скажешь, Рамон? — прервал ее мысли повелительный голос постояльца.
Она даже не заметила, когда появился второй испанец. Если первый был помесью гангстера с Дон Жуаном, то второй, маленький и лысый, явно смахивал на стареющего Лепорелло. Эмме он совсем не понравился, и она опять вспомнила о сигнальном устройстве.
— Аманда? — Лепорелло глядел на нее с изумлением.
Дон Жуан провокаторски улыбнулся.
— А вот и нет! Я бы и сам не поверил, что такое потрясающее сходство возможно.
Они разговаривали, явно не подозревая, что она знает испанский. Лепорелло окинул ее взглядом с головы до ног, зашел ей за спину.
— У этой задок будет покрепче, — прозвучал его непререкаемый вердикт.
— Молчи… — Дон Жуан сделал урезонивающий жест, потом обратился к Эмме: — Не торопитесь, присядемте. Я хочу предложить вам одно дело.
Это стало каплей, переполнившей чашу ее терпения.
— Довольно! — закричала Эмма. — Пусть администратор снабдит вас тем, о чем вы просите! Я не для подобных услуг!
К своему удивлению, Эмма задела его за живое.
— Я не похож на ангела, но почему вы причисляете меня к этим позорникам?
— Позорникам?
— Да, мистеры, которые незнакомой женщине предлагают сожительство, позорят и эту женщину, и себя!