В предрассветный час, в так нелюбимую всеми моряками «собачью вахту» сон одолевает со страшной силой, организм все больше и больше поддается желанию закрыть глаза. Всего лишь на мгновение спрятаться от промозглого ночного ветра, нет-нет да и пробивающего с кормы до носа, прикорнуть в укромном местечке, которое знает каждый вольный брат, а потом, взбодрившись и зевнув пару раз, продолжить пялиться на серую массу тумана, стелящегося над водами залива.
Обманчива картина ночи; в ее ласковых объятиях невозможно нести службу, когда веки смыкаются, голова тяжелеет, и вот уже непонятно каким образом вахтенные упускают из виду, как из тумана выныривают легкие остроносые лодки, в которых сидят несколько человек и слаженно гребут веслами, почему-то обтянутыми тканью. Лица ночных гостей покрыты растительной краской, изготовленной из сока местных ягод и тягучего темно-желтого масла. Получившаяся черно-зеленая масса наносится на кожу, прекрасно маскируя и размывая силуэты в предрассветных сумерках. Да и сами гребцы все поголовно одеты в странную, совсем не похожую на ту, в чем ходят местные жители и пираты, одежду. И невозможно понять, а сколько же вообще людей в скользящих по водной глади лодках. Истинные головорезы, с которыми лучше не встречаться лицом к лицу на узкой дорожке.
Две лодки подкрадываются к борту корабля, сливаясь с темно-маслянистыми досками, облизываемыми зыбкой волной. Острые крючья «кошек» обмотаны гасящей удары железа о поверхность дерюгой. Они взлетают вверх и крепко впиваются в верхний обрез борта. Веревки натягиваются, и по ним словно крабы ползут люди, сжимая в зубах ножны кинжалов. Вот один из крабов достиг края и осторожно приподнял голову над фальшбортом. Выждав момент, он играючи перекинул свое тело на палубу. Следом за ним тонким ручейком последовали остальные штурмовики.
Сонливость и невнимательность одного вахтенного обернулась большой бедой для тех, кто надеялся на него. Носовой прошляпил атаку ночных головорезов. Палуба зачищалась быстро и эффективно. Лишь одна странность присутствовала в действиях захватчиков. Они не убивали никого из несущих вахту, а только оглушали рукоятями ножей, после чего связывали безвольные тела и с кляпами во рту оставляли на полубаке, чтобы не мешались под ногами. Двое штурмовиков, скаля зубы, демонстрировали свои огромные тесаки, чтобы ни у кого из очнувшихся не возникло желания проявлять героизм.
Десять человек слаженно, без единого слова, передавая приказы друг другу с помощью жестов, стали расходиться по захваченному бригу. Часть из них спустилась под палубу, где в большом кубрике спал экипаж, а трое аккуратно, без лишнего скрипа палубных досок под босыми ногами направились к каютам капитана и подшкипера. Судя по уверенным движениям, они прекрасно знали расположение всех палубных надстроек и люков, ведущих в трюм.
Через несколько минут один из штурмовиков вынырнул наружу и приглушенно прошипел, впервые игнорируя тишину:
— Готово! Змей, давай сигнал!
Охранявший связанных вахтенных узкоплечий, верткий и с леденящими душу зрачками, похожими на взгляд рептилии штурмовик снял с поясного ремня узкий стеклянный куб, стукнул по донышку. Язычок пламени не успел разгореться, как был притушен до необходимых размеров. Встав на носу, Змей помахал фонарем в туманной кисее, после чего сразу же загасил огонек.
— Бриг наш, — удовлетворённо сказал я, глянув на свою команду, ждущую очередного приказа. — Курс на берег. Держитесь крайнего причала.
Весла без единого плеска ушли под воду — лодка заскользила дальше, к темнеющему в паре миль от нас портовому причалу. А я проделал тот же фокус, что и ранее мой человек на захваченном корабле. Отработанный на многочисленных занятиях сигнал ушел в темноту. Сейчас четыре лодки направятся вдоль берега, где в нужном и заранее присмотренном месте пройдет высадка. Там находится казарма, в которой ночует большая часть пиратов, решивших сегодня сойти с кораблей. Я же со своей группой должен захватить причалы, лабазы, взять контроль над бухтой, после чего уйти вглубь острова и ликвидировать командную верхушку. На все про все у меня два часа до смены караула. Иначе многократно возрастает риск нарваться на неприятеля. У меня не так много людей, чтобы ввязываться в затяжной бой. Мой расчет: молниеносный, как удар стилета в сердце, налет.
— Пошли! — даю сигнал, а сам вытаскиваю кортик, обрадованно ткнувшийся в мою ладонь прохладной рукоятью. Невероятно, что я чувствую его эмоции. Неужели он и в самом деле рад? Невероятная магия единения обволокла мою душу. Примостившись на носу лодки, я пристально вглядываюсь в темноту, ожидая появления толстых свай причала.
Команда налегла на весла. Ущербный огрызок луны на мгновение вынырнул из-за туч и скрылся, словно застеснялся помешать людям своим появлением. Парочка торговых кораблей, стоящих на рейде, уже перестала быть для нас опасным фактором. Вряд ли уже сможет разглядеть юркие штурмовые лодки на черной глади моря.
Вот и причал. С плеском волны облизывают позеленевшие сваи, где-то вдалеке раздается странный шорох. Это ветки деревьев, раскачиваемые ветром, царапают крыши складских построек. Темные фигуры быстро высаживаются на скользкие мостки и рассыпаются по округе ртутными шариками. Попробуй поймай и собери их в кучу! Оставшиеся, присев, ждут очередного сигнала.
