Н. Н. Златовратский

Н. Н. Златовратский

«Я рѣшительно не вѣрилъ глазамъ: мнѣ казалось, что кругомъ меня декораціи, и въ эти декораціи волшебною рукою загнаны заколдованные принцы, спящія царевны, золотокудрые пейзане и пейзанки…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Жанр: Критика
Серии: -
Всего страниц: 4
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Н. Н. Златовратский читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

«Я рѣшительно не вѣрилъ глазамъ: мнѣ казалось, что кругомъ меня декораціи, и въ эти декораціи волшебною рукою загнаны заколдованные принцы, спящія царевны, золотокудрые пейзане и пейзанки»…

Такими словами характеризуетъ свое впечатлѣніе отъ разговора съ ямщикомъ одно лицо у г. Златовратскаго въ разсказѣ «Барская дочь». И мы не находимъ лучшей характеристики для всѣхъ произведеній этого автора собранныхъ имъ въ трехъ увѣсистыхъ томахъ двухстолбцовой печати. Предъ нами не жизнь, не деревня, не городъ, не люди, а декораціи расписанные самоучкой живописцемъ, припущено въ нихъ, сколько влѣзло, сусальнаго золота, яри-мѣдянки и киновари, и въ нихъ «загнаны» всякія рѣдкостныя дива. Тутъ «золотокудрые пейзане и пейзанки», благочестивые Пимены, сладкоглаголивые Минаи и Мины; рядомъ косноязычные Башкировы, «золотыя сердца», восторженные дѣвицы, малорѣчивыя, прерывающія свою не мудрую рѣчь многочисленными многоточіями; «мечтатели» всѣхъ сортовъ и видовъ, «заводскіе хлопцы», «вольные старцы» и прочій людъ безподобный, и среди нихъ сладко улыбающаяся, добродушная физіономія почтеннаго автора, ораву подкупающая своимъ благодушіемъ, мягкостью тона разсказа и мечтательностью.

Открывая первый томъ, вы сразу натыкаетесь на премилые очерки «Разсказы заводского хлопца», – замѣтьте – «хлопца», а не просто мальчика или парня. Слово хлопецъ настраиваетъ читателя на мечтательный ладъ, оно отдаетъ Малороссіей, льдами, дивчинами, галушками и прочимъ аксесуаромъ хохлацкаго обихода. Васъ изумляетъ нѣсколько, что далѣе нѣтъ ни мати Украины, ни галушекъ, а рѣчь все время идетъ о стекляномъ заводѣ, затерявшемся въ глуши исконно русскихъ муромскихъ лѣсовъ. Но ваше недоумѣніе богато вознаграждено декоративнымъ искусствомъ разсказчика. Фигурируютъ тутъ все крохотные, но такія очаровательные фарфоровые куколки, которыя умильно лепечутъ, сладко поютъ, пьютъ еще умильнѣе и еще слаще льютъ токи блаженныхъ слезъ.

«И пошелъ я, братики, вольный человѣкъ, по заводамъ и много-много я исходилъ ихъ, много люда разнаго видѣлъ, и вездѣ люди заводскіе любили меня, потому приходилъ я къ нимъ съ добрымъ словомъ, съ утѣшеніемъ и весельемъ. Пришелъ я къ вамъ, братики, въ ваши дремучіе лѣса, привѣтъ вамъ принесъ отъ всего мірского люда, что живетъ за вашими лѣсами… Примите меня – будемъ въ дружбѣ жить, и умирать здѣсь останусь, потому что некуда мнѣ идти, старъ сталъ… Немного мнѣ, милые, надыть: хлѣбушка да водки, да добраго слова отъ добрыхъ вашихъ душъ – и умирай старикъ… И запой, старче, пока живъ, пѣсню въ усладу заводскому люду».

И запѣлъ старецъ, и заигралъ на гармоникѣ, а заводскій людъ дивуется-радуется: «И что это у насъ за человѣкъ проявился, старецъ Божій»?

Эти разсказы были написаны въ 1868–1870 гг., какъ значится на стр. 27 перваго тома, и съ тѣхъ поръ, вплоть до юбилея, который съ такимъ трогательнымъ единодушіемъ былъ отпразднованъ въ Москвѣ въ концѣ прошлаго года, г. Златовратскій не мѣнялъ своей манеры «вольнаго старца», поющаго въ усладу русскому интеллигенту дива разныя о декоративномъ мужичкѣ. Вначалѣ пѣсни его льются, какъ тихій ручеекъ, катятся, какъ струйки по чистому песочку, журча по свѣтлымъ камушкамъ, шелестя по травушкѣ-муравушкѣ. Но чѣмъ далѣе, чѣмъ болѣе приходитъ въ возрастъ г. Златовратскій, тѣмъ громче становится пѣсня добрая, раскатистѣе, и начинаетъ, наконецъ, въ «Устояхъ» литься каскадомъ, широко шумящимъ и бурнымъ, переходя въ мѣрный гекзаметръ эпическаго разсказа:

«Спитъ счастливый Пименъ и снится ему: какъ, чѣмъ и за что онъ сподобился этого счастья. То было давно, лѣтъ больше полсотни назадъ. Ни мать, ни отца онъ съ сестрою не помнитъ, и первое, что прежде коснулось сознанія его, былъ «міръ» деревенскій. Страшное было въ немъ что‑то, и вмѣстѣ въ немъ было все – и защита, и сила, и правда».

Такъ начинается въ «Устояхъ» глава «Сонъ счастливаго мужика». Пѣвецъ русской общины, міра, мужичка созрѣлъ окончательно и пѣлъ – себѣ въ усладу, читателямъ въ поученіе, критикѣ на радость, русской литературѣ въ честь и утѣшеніе. Въ пѣсняхъ г. Златовратскаго есть что‑то гипнотизирующее, нужно нѣкоторое усиліе, чтобы стряхнуть навѣянныя ими сладкія грозы и увидѣть, что все это вымыселъ доброй души. А въ свое время, когда этотъ гипнозъ поддерживался дружно всей народнической литературой – и совсѣмъ было невозможно оторваться отъ декоративныхъ очерковъ г. Златовратскаго со всѣмъ антуражемъ народническаго жанра. Въ свою очередь, современному читателю совершенно невозможно войти теперь въ настроеніе сладкоголосаго пѣвца деревенскаго міра, и на каждомъ шагу, даже въ лучшихъ его произведеніяхъ вы чувствуете дѣланность, искусственность построенія, сочинительство и отсутствіе здоровой, жизненной правды. Остановимся на нѣкоторыхъ его разсказахъ подробнѣе, чтобы подтвердить наше положеніе.

Вслѣдъ за хлопцами идутъ «Крестьяне присяжные», написанные въ началѣ семидесятыхъ годовъ, когда суды съ присяжными только что еще начали дѣйствовать. Выбранные изъ крестьянъ присяжные идутъ въ городъ, и здѣсь начинается сочинительство, которое идетъ, все возрастая. На первомъ же ночлегѣ они слышатъ изъ устъ крестьянина извозчика благословеніе и напутствіе: «за благодушнаго‑то судью молитва въ народѣ не пропадетъ». Далѣе они встрѣчаютъ суроваго деревенскаго «статистика», усчитывающаго деревенскіе грѣхи. Плохо, братцы, дико въ нашей палестинѣ! Судите строго-праведно, други мои! можетъ, и поослабнетъ грѣхъ‑то! Подъ вліяніемъ этого моралиста, крестьяне задумываются, а вмѣстѣ съ нимъ и авторъ: «Такъ называемые культурные люди» не могутъ имѣть даже смутнаго ощущенія этой близости (къ народу и къ его несчастью), для нихъ народный «грѣхъ», «несчастіе» есть не болѣе, какъ «абстрактная идея» права (выражаясь ихъ словами); для народа-это «боль человѣка съ плотью и кровью». Ѳомушка (одинъ изъ присяжныхъ), вспоминая Архипа (встрѣченнаго моралиста), думалъ, ежели осудить человѣка грѣха и несчастія, то какъ бы не превысить мѣру Господня наказанія, и какъ бы тому человѣку больнѣе не стало, чѣмъ по совѣсти слѣдуетъ. Въ то время, какъ, по понятіямъ однихъ «грѣхъ» начинается съ момента преступнаго акта и требуетъ наказанія, – для крестьянина онъ уже самъ по себѣ есть часть «кары и несчастья», начало взысканія карающаго Бога за одному ему вѣдомые, когда‑то совершенные поступки». Такими поясняющими отступленіями и далѣе руководитъ авторъ неопытнаго читателя въ уразумѣніи всей глубины крестьянскаго міровоззрѣнія, въ то же время устраивая на пути своихъ присяжныхъ рядъ сценъ, гдѣ они какъ бы испытуютъ свое призваніе предварительно. Такъ, они судятъ лѣсника и лѣсовора, устраивая сцену суда, отрывокъ изъ которой позволимъ себѣ привести для характеристики декоративной живописи г. Златовратскаго. тотъ самый Ѳомушка, размышленія котораго мы привели выше и который, по автору, въ группѣ присяжныхъ олицетворяетъ «мірскую совѣсть», вступается за злополучнаго мужика, пойманнаго на мѣстѣ кражи лѣсникомъ.


Еще от автора Ангел Иванович Богданович
В области женского вопроса

«Женскій вопросъ давно уже утратилъ ту остроту, съ которой онъ трактовался нѣкогда обѣими заинтересованными сторонами, но что онъ далеко не сошелъ со сцены, показываетъ художественная литература. Въ будничномъ строѣ жизни, когда часъ за часомъ уноситъ частицу бытія незамѣтно, но неумолимо и безвозвратно, мы какъ-то не видимъ за примелькавшимися явленіями, сколько въ нихъ таится страданія, которое поглощаетъ все лучшее, свѣтлое, жизнерадостное въ жизни цѣлой половины человѣческаго рода, и только художники отъ времени до времени вскрываютъ намъ тотъ или иной уголокъ женской души, чтобы показать, что не все здѣсь обстоитъ благополучно, что многое, сдѣланное и достигнутое въ этой области, далеко еще не рѣшаетъ вопроса, и женская личность еще не стоитъ на той высотѣ, которой она въ правѣ себѣ требовать, чтобы чувствовать себя не только женщиной, но и человѣческой личностью, прежде всего.


«В мире отверженных» г. Мельшина

«Больше тридцати лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ появленіе «Записокъ изъ Мертваго дома» вызвало небывалую сенсацію въ литературѣ и среди читателей. Это было своего рода откровеніе, новый міръ, казалось, раскрылся предъ изумленной интеллигенціей, міръ, совсѣмъ особенный, странный въ своей таинственности, полный ужаса, но не лишенный своеобразной обаятельности…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Берне. – Близость его к нашей современности. – Полное собрание сочинений Ибсена

«Среди европейскихъ писателей трудно найти другого, который былъ бы такъ близокъ русской современной литературѣ, какъ Людвигъ Берне. Не смотря на шестьдесятъ лѣтъ, отдѣляющихъ насъ отъ того времени, когда Берне писалъ свои жгучія статьи противъ Менцеля и цѣлой плеяды нѣмецкихъ мракобѣсовъ, его произведенія сохраняютъ для насъ свѣжесть современности и жизненность, какъ будто они написаны только вчера. Его яркій талантъ и страстность, проникающая все имъ написанное…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Критические заметки (2)

Последние произведения г-на Чехова: «Человек в футляре», «Крыжовник», «Любовь». – Пессимизм автора. – Безысходно-мрачное настроение рассказов. – Субъективизм, преобладающий в них.


Современные славянофилы. – Начало Русского собрания

«Благословите, братцы, старину сказать.Въ великой книгѣ Божіей написана судьба нашей родины, – такъ вѣрили въ старину на Руси, и древняя родная мысль наша тревожно и страстно всматривалась въ темныя дали будущаго, тѣ дали, гдѣ листъ за листомъ будетъ раскрываться великая хартія судебъ вселенной…».


Момент перелома в художественном отражении. «Без дороги» и «Поветрие», рассказы Вересаева

«Разсказы г. Вересаева, появившіеся сначала въ «Рус. Богатствѣ» и другихъ журналахъ, сразу выдѣлили автора изъ сѣроватой толпы многочисленныхъ сочинителей очерковъ и разсказовъ, судьба которыхъ довольно однообразна – появиться на мигъ и кануть въ лету, не возбудивъ ни въ комъ ожиданій и не оставивъ по себѣ особыхъ сожалѣній. Иначе было съ разсказами г. Вересаева…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Рекомендуем почитать
Теоретик

Ситуация: Вы — рыцарь, он — дракон, и в ближайшие полчаса он съест Вас. Ваши действия? Время пошло!Рассказ напечатан в журнале «Реальность фантастики» номер 12/2005.


Провал и маятник

Приговоренный к смерти судом инквизиции открывает глаза. И видит, и чувствует — темноту. Это тюрьма, квадратная камера с колодцем в центре и огромным заточенным маятником над головой. Выбирай, узник!


Джинн и отец Василий

Чистя старую лампу, сельский попик вызвал могущественного джинна. Какое желание ему загадать?


Жена для Петрушкина

Настоящие друзья готовы сделать для своего товарища всё! Даже найти ему жену.


Жюль Верн — историк географии

В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".


Доброжелательный ответ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


От Ибсена к Стриндбергу

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


О репертуаре коммунальных и государственных театров

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Киберы будут, но подумаем лучше о человеке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.